Крылья - стр. 92
— У меня проблемы, — сообщает заговорщически. Однако при этом у него на лице такое довольное выражение, что в реальность его проблем верится с трудом.
— Ноготь сломался? — интересуюсь с вежливой улыбкой.
Тайлер усмехается, но и не думает обижаться.
— Еще скажи, что ресница в глаз попала. — Потом бросает на меня понимающий взгляд. — Просветили, чей я племянник?
— Было дело, — не отрицаю.
В общем-то, мне он нравится. Всегда восхищался такими людьми, умеющими завязать беседу с первым встречным и всюду чувствовать себя в своей тарелке. Я этого никогда не умел, да и не стремился.
— Привыкнешь, — отмахивается тем временем мой собеседник. Будто он не родственник великого и ужасного Рикардо Тайлера, а прокаженный с бородавкой на носу.
Погода отличная; солнце ярко светит с самого утра, а теплый ветер покачивает верхушки деревьев, которыми обсажена вся территория студгородка. Тайлер задирает голову к небу и подставляет лицо под солнечные лучи, довольно щурится, как какой-нибудь кот. Удивительная непосредственность.
— Так в чем проблема? — спрашиваю. Ясное дело, он специально тянет время, чтобы я продемонстрировал свой интерес и задал вопрос сам.
— Проблемище! — Снова поворачивается ко мне и округляет глаза для лучшего понимания масштабов катастрофы. — Миранда поручила мне организовать ваше свидание.
Закашливаюсь. То ли глотаю ветра, то ли просто давлюсь слюной. Похоже, прыгать с места в карьер у этих ребят семейное.
— Неожиданно, — бормочу, продышавшись.
Это что же получается? Наша сделка с Морган настолько секретна, что ее сын уже в курсе всего? Интересно, сколько еще народа она посвятила в это дело? Если ей наплевать на то, что Рикардо раньше времени прознает о том, что его обдурили, то мне не все равно, какая информация дойдет до разведки Альфа Крита.
Очевидно, все эти мысли достаточно явно отражаются на моем лице, потому что Тайлер тут же успокаивающе похлопывает меня по плечу.
— Спокойно. Я — могила.
Передергиваю этими самыми плечами. Тот понимает и быстро убирает ладонь.
— Кто еще в курсе? — спрашиваю прямо. Подозреваю, мой взгляд сейчас далек от дружелюбного.
Тайлер закатывает глаза, будто я задаю совершенно глупые вопросы.
— Никто не в курсе, — заверяет. — Расслабься. Я Морган люблю и не собираюсь ее подставлять. Поэтому проехали.
Уважительно приподнимаю брови: не каждый двадцатилетний молодой человек (или сколько ему там?) может так легко во всеуслышание сказать о любви к матери. Я бы в его возрасте точно не сказал. Да и в своем — тоже. Но мои проблемы с родителями — только мое дело.