Крылья - стр. 109

— Ты чего затихла? Выкладывай. Гай сказал, что ты намерена забрать его из этой школы.

Вдох-выдох. Пора возвращаться в реальность.

— Это правда, — киваю, силясь собраться и говорить и думать серьезно. — Знаю, я не имела права принимать такого решения: Гай — твоя ответственность. Но в эту школу он больше не вернется.

Лаки изгибает бровь, внимательно глядя на меня и, видимо, оценивая степень моей убежденности в том, что говорю.

— Причина?

Чертовски не хочется это повторять вновь. Подумать только, Ригану выложила правду, не колеблясь.

— Его новый учитель — родственник кого-то из погибших в Эйдоне, — вздыхаю и выдаю как на духу. Все-таки Лаки не тот человек, от кого я хочу иметь секреты. — Он потребовал от меня крупную сумму «моральной компенсации». Я заплатила, но боюсь, ему это понравилось, и он станет использовать Гая, чтобы получить еще. Это необходимо пресечь.

Пока я говорю, Лаки внимательно слушает и не перебивает, потом взъерошивает пальцами волосы у себя на затылке и задумчиво протягивает:

— М-да-а-а. Дела.

— Как-то так, — признаю.

Он наконец заканчивает с кофе, ставит на стол сразу две кружки своего любимого капучино, к которому приучил и меня, и садится напротив.

— Я правильно тебя услышал: ты ему заплатила?

Дергаю плечом и прячусь за ободком чашки.

— Почему бы и нет? — Отпиваю горячую вкусно пахнущую жидкость — кофе, как всегда, божественен.

— Потому что можно было пойти к директору школы и заявить о непрофессиональном поведении его нового сотрудника.

— Зачем?

Это же Эйдон, мать его. Эйдон! Мне никогда от него не отмыться и не искупить вину. Да, я была под сильной дозой медикаментов, приправленных остаточным действием «сыворотки правды», и одновременно пребывала в состоянии аффекта после гибели своего любимого человека. Но, что бы ни было, все это не оправдания, а всего лишь детали произошедшего. В жизни танцующие ангелки из «Мести во имя любви» не пели бы мне песни о всепрощении, а навалились бы всей толпой и перегрызли бы глотку своей убийце.

— Пусть так, — отвечаю безапелляционно.

Я бы отдала все средства, которые у меня есть, если бы от тех жертв можно было откупиться деньгами. Купить себе новую совесть — кажется, так говорят.

— Л-ладно. — Лаки смотрит внимательно и не спорит.

— Гаю что скажем? — спрашиваю, отпивая еще кофе. Его легкая горечь действует на меня успокаивающе. Кажется, я вся состою из такой же горечи и сожалений.

Лаки смотрит на меня непонимающе.

— Правду? — предполагает.

Естественно, Гаю известно о планете Эйдана и о погибшем городе Эйдоне. И тот треклятый фильм он смотрел, и исторические хроники читал, даже не сомневаюсь. Тем не менее говорить с ним на эту тему для меня слишком сложно.