Крылья распахнуть! - стр. 63

– А сейчас налей вина в кубок! – приказала эдонета Джасинта, явно гордая своей победой. – Вежливость требует, чтобы гость принял вино из моих, а не из твоих рук. Правда, я не могу встать, но его милости, надеюсь, не трудно будет подойти ко мне?

«Его милость» заверил, что ради прелестной эдонеты ему не в тягость было бы пройти всю Антарэйди, от Виктии до Спандии.

– Вот и славно. Педро, наливай!

– Я виновата, я! – каялась Мара. – Дура я, капитан! Зелья перепутала… вместо сонного снадобья… у-у, дурища!

– Дурища, – негромко подтвердил «старый слуга». – Лескатам тебе шкуру чистить, а не мужчинам головы дурить.

Хозе Порченый в разговоре участия не принимал: пялился перед собой равнодушным, стеклянным взором.

Капитан обернулся к пленнику.

Порченый был жив и весьма разговорчив, если к нему обращались напрямую. Причем говорил только правду. В этом Бенц не сомневался: он уже видел, как действует зелье илвов. Но вот сколько времени будет действовать снадобье – на этот вопрос и сам Филин не смог ответить. Сказал: у каждого по-разному…

Надо было уводить пленника. Но Бенц не удержался от допроса:

– Ты сжег «Облачного коня»?

– Я, – тут же ответил Порченый.

– Один?

– Нет. С Никколо Звонарем.

Пленник ни на миг не задержался с ответами. Голос ровный, равнодушный, взгляд устремлен мимо капитана – на стену, обшитую крашеными досками. Сончес обмяк на стуле. Если бы не связная речь, походил бы на пьяного.

– Как это было?

Порченый так же спокойно и размеренно принялся рассказывать про лодку, ночь и горящие стрелы.

– Сволочь! – выдохнул стоящий у двери Хаанс и шагнул вперед с явным намерением свернуть шею поджигателю, оставившему команду без корабля.

Но Отец встал у него на пути:

Конец ознакомительного фрагмента.