Крылья пепла - стр. 24

Кесс марен’а́, Фейре́[2]. Сладких снов, Цветочек.

֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍

[1] Алех и Селемелн – сын и отец, из дома Полыни, тен’Кесс’инне. Дальние родственники Томиллена.

[2] Кесс марен’а́, Фейре́ – сладких снов, цветочек (кесс – сладкий, марен – сон, ’а – множественное число, фейре – цветочек).

10. Глава 9

Глава 9

Людские земли

– Долог день, долог путь и далек

Через ночь от зари до темна.

От меня до тебя – огонек,

От тебя до меня – тишина, – заунывно выводил где-то в одной из попутных телег в охвостье обоза девичий голос.

Вейне, развалившись поверх плотно увязанных тюков, от нечего делать вяло перебирал струны в такт мелодии, иногда прерываясь, чтоб отпихнуть каурую морду. Эйт всученную обозником кобылу даже к борту не привязывал. Сама рядом шла. Лошади от чего-то приглянулись так и не убранные волосы, и она норовила подцепить темными губами пряди, разметавшееся по грубой серо-зеленой ткани. Подцепила.

– Аш… Хашши’ин[1]!* Животное! – дернулся Эйт, стеганув кобылу краем плаща поперек храпа. Золотистая копна обеднела всего на несколько волосков, но и они были горячо любимы владельцем. Лошадь отскочила, фыркнула и снова вернулась.

– Любят тебя бабы, Вейне, всякие, – хохотнул Хафтиз, он ехал верхом с другой стороны телеги, которую ровно тянула пара приземистых короткогривых тяжеловозов с мощными ногами и длинной шерстью на бабках.

– Зря, – отозвался Эйт, приподнялся, ловко свернул часть волос узлом на затылке, добыл из кармана девчачью шпильку-заколку с камушком и прижал, чтоб не рассыпалось.

– Ты б еще серьги нацепил.

– Не, не буду, а то и мужики любить начнут, а я не такой, – ляпнул бесстыдник, поиграв темными бровями, такими ровными, что и девица позавидует. Заново умотался в плащ и улегся обратно на тюки, водрузив кейтару на поджарый живот. Темное дерево отблескивало по краю тонкой золотой нитью, затейливым узором вплавленной в лак. Шесть тугих струн, резонатор каплей, черный гриф с такой же золотой нитью по краю, головка в тон корпусу и колки с радужными яшмовыми вставками.

– Ты разбей тишину, позови

Через ночь, через тьму дорог.

Ветром, птицей в окно лети,

Потому что ждет огонек, – печалился голос.

Длинные пальцы прижали было лады на грифе, но рука застыла, так и не коснувшись струн, и мелодия осталась где-то между.

Ждет огонек… Скоро огня будет вдосталь.

Что такого везет хозяин обоза, почтенный купец тен’Мори́к, что ему понадобилось огибать не слишком прямой, но относительно безопасный Княжий тракт, тратиться на полторы дюжины наемников к имеющейся личной охране и ехать по практически заброшенному Лоскутному пути? Отсутствие надзирающих из Торговой палаты и таможенной пошлины на границе края Файретине? Время в дороге вдвое короче, но опаснее стократ. Разбоничьи ватаги из обнищавших крестьян, особенно активные по весне, так, мелочь. От них можно отбиться или откупиться. Пепельники репой и деньгами не возьмут. Хотя сплав серебра с аэрвелном[2]* их замедляет. У Вейне было в тайнике несколько монет со специальными насечками на ребре, позволяющими даже не владеющему даром отличать их от других сребников. Такая же редкость, как работающие артефакты или полные накопители. Чистый аэрвелн мог бы легко развеять озлобившуюся неотпетую душу, погибшую от темного огня Янэ. И тот самый меч, что Вейне прятал в запертых ножнах, тоже мог.