Крылатое счастье. Дилогия - стр. 73
Крайне неприятно было осознавать, что у этого мужчины будут золотистые глаза.
Садхор вернулся, когда я как раз подходила к двери из кухни, намереваясь уйти и до утра просто где-нибудь посидеть, чтобы никому не мешать. Мы с ним замерли одновременно. Он был явно удивлён тем, что встретил меня в дверях, я искренне изумилась его мокрым волосам, с которых продолжала стекать вода… а на некоторых прядках даже сосульки висели… И чёрная мокрая рубашка, пуговицы с которой скорее содрали, чем расстегнули…
– Куда ты направляешься? – Недовольно спросил у меня правитель, значительно возвышающийся надо мной и в принципе выглядящий довольно жутко.
Не отвечая на его вопрос, я задала свой:
– Что с вами случилось?
Мне действительно интересно было, потому что я ещё могу понять воду, но сосульки?
Правитель тяжело повёл плечами и глухо сказал:
– Тобой.
– Что? – Совершенно не поняла я его, нахмурившись.
– Что с тобой случилось, – исправил он выразительно, требовательно глядя мне в глаза.
И замолчал, совершенно не собираясь отвечать. Называть его в таком состоянии на «вы» было как-то спокойнее, но всё же:
– Хорошо, – я выдохнула, пытаясь успокоиться, – что с тобой случилось?
Взгляд стал ещё тяжелее, но глаз Садхор не отвёл, как-то мрачно ответив:
– Руки мыл.
Невольно проследила за тем, как с длинных тёмных волос продолжает капать прямо на пол вода. Рубашка с разодранными пуговицами тоже уже вся мокрая была…
Виновато опустив голову, я совсем тихо сказала:
– Я пойду…
– Куда? – Даже не дав мне закончить, холодно вопросил дракон.
Его взгляд я не видела, но почувствовала отчётливо. От этого взгляда самым невозможным образом стало холодно и жарко одновременно.
– Куда-нибудь, – неопределённо пожала я плечами, – не хочу вам мешать. Не волнуйтесь, я не буду ничего трогать.
Кто бы мне сказал, почему так горько во рту стало. И глаза предательски защипало… я в этот момент сама на себя разозлилась. Возьми ещё разревись на ровном месте!
– Тебе, – с усталым вздохом произнёс дракон, – Катя, мы же договорились не выкать.
Да, да, точно…
– Это как-то неосознанно происходит, – призналась я честно, не поднимая головы.
Мы постояли, помолчали, а потом Садхор сказал:
– Я не хочу, чтобы по возвращению домой ты вспоминала о моём мире с грустью и недовольством. Мне самому странно от этого порыва, но позволь убедить тебя в том, что всё не так плохо.
Я осторожно подняла голову и недоверчиво посмотрела на того, кто сам от своих же слов был крайне недоволен. Садхор хмурился, между его тёмных бровей пролегла вертикальная складочка, и смотрел на меня настороженно, не ожидая ничего, совершенно ничего хорошего.