Кружева от госпожи Феи - стр. 8
— Нет уж, Ричард, лучше я их подарю бомжу, чем они останутся у этого долбаного Казановы! — Она бросила испепеляющий взгляд потемневших глаз на Славика: — Чтоб у тебя ноги затекли! Сундук оранжевый! — Витиевато выругавшись, она навалилась на чемодан и, придавив крышку коленом, застегнула молнию.
Вызвав такси и подождав в квартире двадцать минут, Титания напоследок заткнула раковину и ванну незримыми пробками, выкрутив краны на полную мощность. В кухне она тоже напакостила: выдернула вилку холодильника из розетки, а заодно проткнула волшебной иголкой все яйца в отсеке. Венцом женской мести стала висевшая над дверным косяком подкова: ее Титания избавила от двух гвоздиков, и те упали на линолеум.
— Кто неверный, того по макушке и треснешь! — Подкова засветилась, согревая руки теплом, и потухла. Титания довольно хмыкнула и подвесила ее обратно магией. — Скажи спасибо, любимый, что отделался только этим. А я еще хотела признаться в том, что фея! Хм! — Подхватив чемодан и мяукающего Пака, она покинула место преступления, оставив ключи в прихожей.
Доехала до квартиры начальницы и сообщила, что поживет у нее несколько дней, потому что ее жених — проклятый козел и изменник. Евдокия посетовала на тяжкую женскую долю, но «квартирантке» не отказала.
В это время Славик с трудом вылез из-под любовницы. Ноги у бедняги затекли так, что, не сделав и шага, он свалился на пол, ударившись челюстью о подлокотник кресла, и выбил передний зуб.
От шума очнулась и любовница — у нее весь подбородок был в слюнях. На выходе из квартиры им на головы с треском обрушилась подкова. Остаток вечера они провели в медпункте и, вернувшись, застали разъяренную хозяйку, требующую заплатить не только за проживание, но и за капитальный ремонт затопленных квартир: этой и соседских.
О том, как складывалась дальнейшая судьба жениха, Титания не узнавала. Ей было гадко и больно от предательства человека, с которым она хотела создать семью.
Сидя в крохотной кухоньке с желтыми осыпающимися краской «больничными» стенами, Титания в который раз опускала чайный пакетик в чашку с кипятком и думала, что сейчас у нее такой же унылый и мокрый вид, как у этого «Липтона».
Утерев слезы и как следует высморкавшись, слушая вполуха очередную болтовню по телевизору («Давай поженимся»), Титания набрала номер мамы (из-за занятости они нечасто созванивались).
«Роза… Когда мне исполнилось шестнадцать, мама попросила называть ее только так, потому что слово "мама" старило ее и делало безнадежной теткой без будущего. И все, что ей остается, — зачитываться любовными романами до глубокой ночи, пока я вышиваю крестиком».