Размер шрифта

Кружение незримых птиц - стр. 34

И она исчезла, не попрощавшись, зная,

Что никто особо не огорчится. Вроде бы

Кто-то сказал, что будто бы в мае

Ее видели на «исторической родине»,

Что будто бы она жива и здорова,

Хорошо выглядит и совсем не меняется,

И даже будто бы курит снова.

А дальше ее следы теряются.

Просто, видимо, она не смогла

Позвонить откуда-нибудь оттуда, из Беэр —

Шева, и сказать: «Я умерла»,

Поскольку не выговаривала «эл» и «эр».

Слева от калитки, лицом на восток,

Женщина-недосказанность, женщина-загадка.

На камень, вкопанный в желтый песок,

Садится птица и поет сладко

Для обитателей небесных сфер,

Не выговаривая «эл» и «эр».

Мария Лебеденко

г. Москва

Родилась в городе Орле, но сейчас живет в столице. Окончила факультет журналистики МГУ им. Ломоносова. Пишет прозу и стихи для удовольствия и для всех, кто готов читать, – считает, что в наше время блогов и бесконечного количества текстов в Интернете внимание читателя уже большая награда автору. Публикуется в Сети.

Из интервью с автором:

Эта история появилась после того, как где-то на просторах Сети мне попалась чудесная легенда (то ли литовская, то ли эстонская) про эту-самую-леди с этим-самым-шарфом и про смекалистого кузнеца, который оторвал ей сей аксессуар створкой окна.

У кузнеца после этого жизнь сложилась хорошо, а вот у всего города, который посетила леди, – не очень. Кто же она такая – думаю, читатель поймет сам.

Леди с красным шарфом

Как спелые плоды не знают на земле иного страха, чем страх упасть.
«Рамаяна»

Я хорошо помню тот день, когда впервые встретил ее.

На Мессину опускался вечер, тихий и теплый; густой осенний воздух Сицилии ложился на плечи подобно драгоценной мантии. Со стороны порта долетал крепкий, свежий запах моря, на тесных, скрученных узлом улочках он боролся с удушливой вонью человеческого жилья и нечистот.

Без какой-либо определенной цели я блуждал по городу; камни мостовых выгибали покатые спины и ложились мне под ноги, навевая мысли о давно прошедшем. Отзвуки древних войн все еще слышались здесь – и сухой стук копыт греческих скакунов, тянущих легкие колесницы, и тревожный гул бронзовых щитов. То, что сгинуло навсегда; то, что никогда не сгинет; давно умершее и вечно живое в памяти людской.

Я поднял голову и обнаружил, что мои мечты привели меня к церкви Санта-Мария Алеманна. Начинало темнеть, и я совсем было хотел повернуть назад, чтобы до темноты добраться домой (в то время в Мессине я жил у хорошего друга; историк, постоянно погруженный в свои книги, он едва ли замечал неудобства, связанные с пребыванием столь неряшливого гостя, как я). Где-то за моей спиной хлопнула створка окна: невольно обернувшись, я встретился взглядом с молодой девушкой, которая медленно брела вниз по улице; верно, погруженный в свои размышления, я не заметил ее раньше.

Страница 34

На следующую страницу