Крутые парни - стр. 6
Солнце уже скрылось за горизонтом. День угасал, оставляя в сумерках облака, океан и горы.
Владислав Геннадьевич погрузился в раздумья. То, что случилось сегодня, не было неожиданностью.
Глава 3
Второй месяц Варяга не покидало дурное предчувствие. Вечерами тягостной казалась окружавшая тишина, а высокие, с красивой листвой деревья, что обступили дом, напоминали караульные вышки приполярной зоны. Ему мерещилось, что еще мгновение – и непрочную тишину сада рассечет рев бензопилы, а затем, подгребая под себя яркие цветы и жимолость, с шумом упадет одно из этих красивых деревьев.
Вот и сейчас Владиславу почудилось, будто за тесными рядами кустов в предвечерних сумерках он видит темные фигуры зэков, которые, о чем-то переговариваясь, неторопливо бредут в сторону дома.
Ворота почему-то оказались распахнутыми. Шли трое. В телогрейках. Входят и сразу начинают валить самое высокое дерево.
Он кричит, чего им надо?
Не слышат, видно, из-за шума пилы. А может, у него голос сел.
Опять кричит. Один подходит и ухмыляется. Виснет на нем крюком. Не то чтоб тяжело или больно, а как-то слишком плотно. Шею обхватил, кулак под подбородком, а сам щетинистой щекой о его лоб трется. Перегаром и гнилыми зубами изо рта несет. Страха еще нет, а вопрос есть: чего их сюда принесло?
– Нормально, – хрипит висящий на нем. – Ни хера тебе не сделается. Сейчас и они подойдут. Все получишь сполна, падла!
Ну вот, стены появились. Дырявые, из досок. А все-таки стены. И огоньки вдалеке замелькали. И опять все как-то сузилось. Барак? Да, похоже, барак. Неимоверной длины… Пошли нары. Люди копошатся. Где-то радио сипит – музыка.
Вдруг открылся высокий зал с колоннами, а там женщина. Голая. И ей лет сорок, фигура аппетитная. Лицо красивое. Но нейтральное. Рядом вывеска – «Властилина»! Он улыбается женщине через силу, обнимает ее, а она как будто не замечает. Может, разглядит наконец, кто он такой? Вот бы! И не собирается… А ведь это он с ней… Ну да ладно.
А зэк всей тяжестью повис и сильно сдавливает рукой шею.
– Погоди, – говорит он зэку, – у меня дела в «Хопре», ехать надо.
И вот они уже на каком-то тряпье. Печка горит железная. За деревянным, из кривых досок столом сидят урки, водку хавают из алюминиевых кружек. Картошка на газете.
– Посиди, посиди… – бормочет старый зэк. – Это тебе не Америка. Это тебе не Сан-Франциско.
И продолжает давить.
Вдруг стало страшно. Почему Америка? Узнали, что ли? Им ведь было сказано – Лондон. Такая конспирация была. Только Ангелу академик Нестеренко разрешил сказать. Неужто Ангел? Не может быть.