Круглый дом - стр. 57
– Какого рода?
– Фильмы про войну. Вестерны. Секретный агент на опасном задании. Кроме того, он служил в морской пехоте.
– Бог ты мой! Профессиональный убийца ударился в католичество.
Повисла тяжелая тишина, и она тянулась так долго, что стала невыносимой.
Отец встал. Раздались его шаги. Потом плеск виски. Журчание.
– Эдвард, и что известно об этом священнике?
– Немного.
– Подумай…
– Налей-ка и мне. Он из Техаса. Из Далласа. Католический мученик в наших краях. Даллас. Он оттуда родом.
– Я не знаю никого в Далласе.
– Точнее сказать, он из маленького городишки под Далласом. У него есть ружье, и я видел, как он стреляет сусликов.
– Что? Это очень странно для бенедиктинца. Мне они всегда казались наиболее добропорядочными и разумными из всех.
– Верно, в целом, так. Но он из новообращенных, недавно был возведен в сан. Он совсем не такой, как… хотя кто сейчас помнит отца Дамьена? Да, и он в поисках. Выступает с довольно-таки смелыми проповедями. Бэзил, я даже иногда задумываюсь, все ли у него в порядке с головой, а может, он просто… слишком умный?
– Надеюсь, он не такой, как тот, кто был до него, который написал в газету гневное письмо о пагубных чарах женщин-метисок. Ты помнишь, как мы над ним хохотали? Боже…
– Да уж, если бы тут дело было только в Боге. Иногда, когда я хожу к причастию вместе с Клеменс, я вижу двойника, сам не знаю, почему.
– И кого же ты видишь?
– Я вижу двух священников: один с серебряной кропильницей, из которой он освящает прихожан святой водой, а другой – с винтовкой.
– Но ведь с духовушкой!
– Да, с духовушкой. Но он очень ловко из нее палит, прицельно и наповал.
– И сколько сусликов на его счету?
– Дюжина или около того. Трупики выложены на детской площадке.
Оба помолчали, задумавшись над сказанным, потом Эдвард продолжил:
– Но это же не делает его…
– Знаю. Но круглый дом! Символ старинных языческих верований. Женщины-метиски. А что, если все это предать огню – и все сжечь дотла, и искушение, и преступление – все погибнет в пламени, как при огненном жертвоприношении… О боже…
Отец осекся.
– Прекрати, Бэзил, прекрати! – сказал Эдвард. – Мы же просто беседуем!
Павшее на священника подозрение в нападении на маму мне показалось правдоподобным. В тот вечер, когда я лежал на кушетке и подслушивал беседу взрослых, а они ни о чем не догадывались, я подумал, что, наверное, услышал верную версию. Но теперь надо было найти доказательства.
Я, должно быть, уснул и проспал добрый час. Дядя Эдвард и отец разбудили меня, когда переместились из кабинета в кухню, по пути звеня стаканами и то включая, то гася свет. Я услышал, как отец открыл входную дверь и распрощался с дядей Эдвардом. Потом с улицы в дом вошла Перл. Отец о чем-то с ней поговорил, как будто успокаивал. Судя по голосу, он совсем не был пьян. Он навалил еды в собачью плошку, и тут же раздалось деловитое чавканье. Потом вроде составил пару тарелок в раковину, завершил на этом приборку и выключил свет. Когда отец проходил мимо меня на кушетке, я вдавил голову в подушки, но он меня вроде бы и не заметил.