Круги ада - стр. 4

Вначале свидания были ей не очень приятны, но очень возбуждали любопытство, рождённое подрастающими девочками за трубой. Она бегала под лестницу, чтобы и ей было, что рассказать своим подружкам. Но вот рассказывать то, что происходило под лестницей, ей не хотелось. Внутренним чувством она понимала, что сопливые поцелуи, замусоливавшие ей лицо, губы и шею, шарение руками в трусиках в какой-то спешке и очень настойчиво, были противными и гадкими. Но с другой стороны ей было очень интересно, что же так привлекало мальчиков шарить в темноте в её трусиках, и почему она тоже начинала учащённо дышать, реагирую своим организмом на эти странные прикосновения, на эту странную близость? И почему ей и страшно было от этих прикосновений, но и очень приятно?

Она понимала своим маленьким я, что это что-то запретное и взрослое. Но именно поэтому ей было интересно понять эту взрослость. Девочки же рассказывали, что от таких встреч в темноте под лестницей рождаются дети. Она не понимала, что может быть такого страшного в сопливых поцелуях, и почему дети могут получиться именно от них? Но внутренним чувством догадывалась, что поцелуи тут ни при чём. При чём могли быть только прикосновения в самом низу, там, где это становилось до боли приятным и заставляло сжимать ноги и покрываться мелким потом и её, и мальчика, который был с ней под лестницей. Мальчики менялись постоянно, потому что она боялась встречаться с одним и тем же. Один и тот же был Женя. Он ей очень нравился и её это пугало. Он был старше на четыре года и был самый настойчивый из всех тех, кто завлекал её под лестницу.

Но потом та первая весна, которая позвала её под лестницу, всё же прошла, и наступило долгожданное лето. Не надо было перебегать через заснеженный двор, кутаясь в тоненькое детдомовское пальтецо. Можно было в одном платьишке радоваться небесному теплу, поэтому все дети стали высыпать в любую свободную минутку во двор, нежась под первыми, по-настоящему тёплыми летними лучами. Теперь можно было найти место для задушевных тайных разговоров не только за трубой на чердаке, но и за большим старым сараем, или в кладовке, где складывались доски и поделки детского творчества, или в мастерской по труду, в самом конце детдомовской территории. Мастерская была почти всегда открыта, так решила Римма Сергеевна, в надежде на творческое любопытство, могущее вспыхнуть в детских головках и душах.

Любопытство в детских головках действительно вспыхивало, но совершенно на другой предмет. И однажды именно это её любопытство было вознаграждено.