Круги ада - стр. 19

Учиться в школе было очень сложно и тяжело, потому что и в обыкновенной-то школе она училась плохо, а в этой новой, где дети оказались и начитанными, и достаточно образованными для её возраста, было особенно сложно. Класс был небольшой, детей спрашивали ежедневно по каждому предмету, поэтому с первых же дней она замкнулась в себе и почти не общалась с остальными ребятами. Ей было особенно сложно, ещё и потому, что одноклассники были моложе её на два или даже три года.

Дедушка следил за её учёбой очень внимательно и ежедневно после уроков звонил учителям. Он сразу же представился её родным дедом и выяснял про успехи с позиции семьи. Так он и понял, что ученица его была малоразвитой девочкой, замкнутой и зажатой с одноклассниками и учителями. Тогда дедушка нанял двух приходящих в дом репетиторов и взялся за её учёбу основательно. Настя с утра и до утра проходила бесконечный процесс обучения. Днём была школа, потом её мучили два молодых учителя, каждый не старше двадцати пяти лет, а ночью дедушка проводил второй курс, курс сексуального воспитания молоденькой, но очень похотливой девочки, которой ночные уроки нравились значительно больше, чем дневные.

Срыв произошёл весной, когда дедушка уехал за границу на целый месяц. Лёня, как всегда, вёз её в школу на машине, но настроения ехать на пытку у Насти не было никакого, и тогда она решила уроки пропустить. Но вот как это сделать, она не знала? Сидела в машине и соображала, что же такое нужно сказать Лёне, чтобы он не повёз её в школу. Тогда она спросила его напрямую:

– Лёня, что я должна сделать, чтобы ты не повёз меня в школу?

Лёня как-то кривовато улыбнулся, подмигнул ей своим красивым глазом с густыми, чёрными ресницами и очень похотливо посмотрел на её коленки, торчащие из-под платья. Он погладил одну из них рукой, а потом провёл по всей ноге до самых трусиков, пощекотав мизинцем прямо там, где это особенно приятно и резко развернул машину в другую сторону. Чувство, рождённое в её трусиках его прикосновением, она зажала коленками и молча держала в организме всю дорогу.

Он привёз её в чью-то чужую и большую коммунальную квартиру, завёл в какую-то чужую комнату, которая впоследствии оказалась его собственной, и сразу же бросился раздевать. Она не сопротивлялась ему, потому что, то чувство, которое она выпустила на волю, выходя из машины и разжав коленки, требовало удовлетворения. Она покорно позволяла снять с себя вещи. Когда она осталась совсем голенькая, он тоже разделся и тут же потащил её на колченогий, старый диван, дальний родственник её дивана из материной коммуналки. Они набросились друг на друга с одинаковым голодным желанием. Оказалось, что дедушкины ласки только сильно «заводили» её, но слабые возможности не могли до сыта удовлетворить молодой, темпераментный организм.