Круг невинных - стр. 11

Конечно, я не прав, помещая матушку и Марион в одну корзинку. У них не было ничего общего, и кто-нибудь мог бы мне возразить, что ушли они также совершенно по-разному. Долгое время я даже не думал их сравнивать между собой. Но в конце концов понял, что их поступки были не так уж далеки друг от друга.

Однажды я вдруг осознал, что матушка никогда не видела Марион. Однако когда я ее встретил, матушка была жива. Три года, у них было целых три года, чтобы научиться ладить друг с другом. Но события приняли другой оборот, и это единственное, о чем я жалею.

Если мой отец и бил мою мать, то не без причины: если тебя каждый день заставляют жить в аду, такое вполне допустимо. Но отец вовсе не был тираном. Даже напротив: он был мужчиной такого типа, который так и не смог сделать мою матушку счастливой. Впрочем, счастье не являлось для него чем-то важным. Он вел однообразную жизнь, никогда не пытаясь заглянуть дальше кончика собственного носа. Мы с братом долго сердились на него, но в конце концов я понял, что он ничего не делал нарочно. Просто не умел вести себя по-другому, даже зная, что однажды жена его за это оставит.

Собственно, я понимаю, что мы меньше сердились на отца в тоскливые бесцветные годы нашей юности. Мы выросли в Дуэ, в Па-де-Кале. Прозрачные годы, годы-хамелеоны, которые протекли на лоне холодной северной природы. Мне вспоминаются бесконечный канал Де-ля-Скарп, деливший город надвое, утки и лебеди, казалось, умиравшие от тоски, Дворец правосудия, фасад которого, сложенный из розового кирпича, трепеща, отражался в спокойной воде. Мне вспоминаются окружавшие город плоские угрюмые пейзажи, бесконечные поля, казалось, сплошь засыпанные пеплом, оживляемые лишь несколькими одинокими деревьями виды природы, которые тянулись, куда только хватал взгляд. Я снова вижу старые поселки горняков, грязные заводские корпуса, видневшиеся на фоне отливающего всеми цветами неба, способного за несколько минут измениться от ясной погоды к дождю, домики-близнецы, выстроившиеся вдоль на удивление прямых дорог.

Мой брат бежал от этой жизни, обмениваясь с судьбой хитроумными ударами и потихоньку идя ко дну в полукриминальной среде. Я же выпутался благодаря учебе. Во мне не было ничего от блестящего студента; скорее я принадлежал к разряду упорных тружеников. Когда большинство моих соучеников удовлетворялось минимумом, я удваивал усилия и старательность. В голове у меня постоянно крутилось одно и то же: уехать отсюда туда, где родился, чтобы вести другую жизнь. И как мог бы я тогда сердиться на мать, которая в свое время тоже сделала этот выбор? Уехать, рискуя порвать отношения с семьей… Да, она была права, что уехала.