Круг - стр. 21
Стряхнула воспоминания. Вернулась в настоящее. Впрочем, совсем возвращаться не хотелось. По крайней мере, выходить во двор. Забытое подростковое ощущение: приходишь с парнем в чью-то квартиру, где большая компания и все между собой знакомы. Чувствуешь себя неловко. И в ванной надолго не спрячешься: вдруг все подумают, что у тебя проблемы?
Потянулась, чтобы рассмотреть мыльную экспозицию на верхней полке, и ногу, почти не напоминавшую о себе в машине, свело мучительной судорогой.
Снова злая и хромающая нашла Тони. Он стоял у открытой двери и улыбался чему-то, глядя в темноту.
– Что показывают?
– Почему ты хромаешь?
Отлично, я все-таки нашла изъян в его идеальности. С этим уже можно как-то существовать. Что делать с безупречными людьми – понятия не имею (свидетельство о разводе не даст соврать).
– В целом меня все устраивает. Будем до бесконечности задавать друг другу вопросы, и тогда ни на один из них не придется отвечать.
– Присядь, пожалуйста, на минутку. – Тони подвинул легкое плетеное кресло и, когда я села, опустился рядом на корточки.
Я пыталась протестовать, но он был настойчив.
Легко прощупал мою ступню, щиколотку, задержал большой палец на впадине под косточкой.
– Здесь больно?
Я кивнула, не решаясь заговорить.
Это ощущалось чересчур интимно, хотя Тони был похож скорее на сосредоточенного врача (невероятно привлекательного врача), чем на соблазнителя, хватающего женщину за ногу в пустом доме.
– Закрой глаза, послушай, как поют цикады.
Я поспешно послушалась – смотреть на Тони было неловко.
Сначала не могла сосредоточиться на звуках, проскальзывающих через приоткрытую дверь, но постепенно услышала: ровный звенящий звук, в который вплетался нежный стрекот, то глухой, будто поезд промчался где-то очень далеко, то звонкий, настойчивый, напоминающий короткое встряхивание Сонькиного маракаса.
Тони осторожно поглаживал ногу, распутывая легкими нажатиями узелки боли.
– Легче?
– Ты массажист? Врач?
– Вопросом на вопрос, – он легко поднялся, кажется, весьма довольный тем, что вернул мне эту реплику.
Я встала следом, пошевелила ступней. Действительно стало легче. Отголоски боли остались, но где-то совсем далеко, теперь моя нога была гораздо больше озабочена тем, что Тони перестал к ней прикасаться. Мысленно приказала ей заткнуться и вышла во двор следом за Тони.
– Будешь смеяться, я маркетолог, – сказал он на ходу.
За столом во дворе уже сидело восемь человек. Звенели вилки, лаял проснувшийся пес, «Ману, мне пирога», – кричал Арчи, взобравшись на стул и протягивая свою тарелку высокой, полной женщине.