Круг двенадцати душ - стр. 33

– Как пожелаете, леди Кендол, – склонив голову, произнес дворецкий. – Если не возражаете, я провожу вас до конюшен.

К тому времени, как мы туда пришли, несколько девушек уже сидели в седлах, а Виктор помогал забраться на свою лошадь еще одной. Те, кого не было в саду, вероятно, вышли из особняка через другой выход, и я решила, что при первом удобном случае расспрошу кого-нибудь из них о разбитом окне. Находясь в тот момент внутри дома, они могли услышать или даже увидеть больше моего.

Только оказавшись в непосредственной близости конюшни, я осознала, что одета совсем неподобающе. Однако, пройдясь взглядом по остальным девушкам, с удивлением отметила, что на них костюмы для верховой езды. Буквально через несколько мгновений около меня оказалась Бекки, держащая в руках небольшую стопку одежды.

– Прошу за мной, миледи, – подошедшая к нам экономка указала в сторону стоящего рядом флигеля.

Внутри располагалась пара довольно чистых комнат, приспособленных для переодевания. С помощью Бекки надев зеленую амазонку и поправив прическу, я снова вышла на улицу. Лошади, на спинах которых сидели девушки, всхрапывали, явно желая тронуться с места, но послушно ждали указаний своих наездниц.

Поприветствовав, Виктор подвел меня к прекрасному вороному коню. Я протянула к нему руку, и, принюхавшись, он ткнулся мордой мне в ладонь. Жаль, с собой у меня не было ничего, чем могла бы его угостить.

– Это Зереф, – представил коня Виктор и, словно угадав мои мысли, передал половинку яблока. – С виду спокойный и смирный, но очень гордый. Если что-то пойдет против его воли, будет терпеть, но однажды взбунтуется.

Не сводя с меня пристального взгляда, конюх добавил:

– Думаю, вы с ним поладите.

Мне стало несколько не по себе, и, чтобы нарушить повисшую многозначительную паузу, я подтянулась и запрыгнула в седло. Затем склонилась и прошептала на ухо коню пару слов, в ответ на которые получила негромкое ржание. Делора права, говоря, что животные все понимают, хотя и мыслят не так, как люди. А лошади в этом отношении – особенные. Я всегда питала к ним особую любовь и, как бы это ни звучало, сейчас по своей Амелии скучала гораздо больше, нежели по родственникам.

Мы ехали по дороге, ведущей к раскинувшимся позади поместья полям. Солнце то пробивалось из-за облаков, то снова пряталось за ними, но в целом погода оставалась хорошей. Было довольно тепло, и даже прохладный, дующий в лицо ветер казался приятным. Сидя в седле, чувствуя под собой мощь скакуна и то, какую скорость он может развить, хотелось дать волю и себе и ему. Пришпорить и понестись вперед, срывая дыхание и захлебываясь тем же ветром. Бежать прочь от этого места, от его обитателей и от их тайн… Но я ехала наравне с остальными, запрещая себе об этом даже думать. Между трусостью и глупостью в данных обстоятельствах можно смело ставить знак равенства, а таких слабостей я не позволяла себе никогда.