Круг чтения. Афоризмы и наставления - стр. 139

Кучера лениво обменивались издалека крепкими ругательствами с сидельцами из лавок, а кондуктора омнибусов, считая Кренкебиля причиной замешательства, называли его «гадким пореем».

Между тем на тротуаре собрались любопытные и прислушивались к спору. И полицейский, видя, что за ним наблюдают, думал теперь только о том, чтобы показать свою власть.

– Хорошо, – сказал он и вынул из кармана грязную записную книжечку и очень короткий карандаш.

Кренкебиль упорствовал, повинуясь какой-то внутренней силе. Впрочем, ему и невозможно было теперь двинуться ни взад, ни вперед. Колесо его тележки, к несчастию, зацепилось за колесо повозки молочника.

И в отчаянии теребя свои волосы, он воскликнул:

– Да ведь я же говорю вам, что жду денег! Что это еще за несчастие! Вот беда, так беда! Господи боже ты мой!

Полицейский номер 64 счел себя оскорбленным этими словами, выражающими, впрочем, больше отчаяние, чем протест. И так как всякое оскорбление облекалось для него в традиционную, правильную, освященную обычаем и, можно даже сказать, почти обрядовую форму выражения: «Смерть коровам!»[3] – то в этой именно форме он воспринял и реализовал в своем мозгу слова преступника.

– А! Вы сказали: «Смерть коровам?» Хорошо, следуйте за мной.

Торговец с крайним недоумением и отчаянием взглянул своими широко раскрытыми глазами на полицейского номер 64 и, скрестив руки на своей синей блузе, воскликнул:

– Я сказал: «Смерть коровам?» Я?.. О!..

Арест этот был встречен смехом лавочных сидельцев и уличных мальчишек. Он отвечал страсти всякой человеческой толпы к низким и жестоким зрелищам. Но в это время сквозь толпу зевак пробился старик, одетый во все черное и в высокой шляпе. Он подошел к полицейскому и сказал ему тихим, кротким, но очень твердым голосом:

– Вы ошиблись. Этот человек не оскорблял вас.

– Не суйтесь не в свое дело, – ответил ему полицейский, не сопровождая на этот раз своих слов угрозами, так как он обращался к хорошо одетому человеку.

С большим спокойствием и сдержанностью старик продолжал настаивать. Тогда полицейский объявил ему, что он должен объясняться у комиссара полиции.

Между тем Кренкебиль снова воскликнул:

– И я сказал: «Смерть коровам!» О-о!..

Когда он произносил эти странные слова, из лавки к нему вышла мадам Баяр, сапожница, с деньгами в руках. Но полицейский уже держал его за шиворот, и мадам Баяр, считая, что не стоит отдавать своего долга человеку, которого ведут в полицию, положила свои четырнадцать су обратно в карман передника.

Поняв вдруг, что тележка его задержана, личная свобода потеряна и под его ногами разверзлась пропасть и померкло солнце, Кренкебиль пробормотал: