Кровоцвет - стр. 18

Как же, наверное, больно катиться по таким крутым ступеням! От одного вида его неестественно изогнутой шеи мне становилось не по себе. Тени часто застревали на месте своей гибели, снедаемые непреодолимым желанием переживать ее снова и снова и демонстрировать другим. Когда он дотрагивался до меня, это жуткое зрелище приходилось наблюдать и мне. Иногда воспоминания духов были настолько яркими, что я не могла отличить их от действительности, и мне казалось, будто трагедия происходит со мной. Но если рухнуть без памяти и забиться в истерике прямо посреди королевского пира, тебя мигом подхватят под руки и потащат на эшафот.

Когда в главном зале все же требовалось мое присутствие, я выбирала обходной путь. Но зачастую это было ничуть не лучше, чем спускаться по лестнице с призраком. Как только я появилась на пороге кухни, бурная деятельность, предварявшая пир, мгновенно прекратилась, и все уставились на меня.

Поворачивать назад было поздно, поэтому я с гордо поднятой головой прошествовала мимо дымящихся блюд с мясными пирогами и подносов с жареными утками, ожидавших своего часа. Я знала, что слуги считают меня чудачкой, но делала вид, будто это нисколько меня не смущает.

Гости увлеченно беседовали, и, похоже, никто не заметил, что я вошла через черный ход. Один только Келлан молча ждал неподалеку. Он давно привык к моим странностям, убедив себя, что я стала жертвой обстоятельств. Он считал, что, если бы не моя помолвка с аклевским принцем, никто не стал бы обращать внимания на мои эксцентричные привычки и необычный цвет глаз, и мне не пришлось бы передвигаться по замку окольными путями. Расскажи я ему о мужчине со сломанной шеей – или о девушке с фиолетовым лицом, мерно покачивавшейся в пруду с лилиями, или о женщине с пустым взглядом, гулявшей по парапету западного крыла, – он бы решил, что я тронулась умом.

Келлан проводил меня к моему обычному месту за королевским столом. В мундире цвета слоновой кости с золотым шитьем и сапфирово-синем плаще, составлявшим парадное облачение королевской стражи, он был неотразим. Я покусывала внутреннюю сторону щеки, стараясь не смотреть на непослушный завиток, изящно упавший ему на лоб.

– Ты сегодня не в черном, – заметил он. – Я и не догадывался, что в твоем гардеробе есть другие цвета.

– Я не всегда ношу черное.

– Ах да, однажды я, кажется, видел тебя в сером.

Я не знала, сердиться мне или смеяться, но Келлан не стал ждать ответа и встал у меня за спиной. Теперь, когда мы были на виду у всего зала, он снова вел себя как стражник. Условности давались ему легко. Он закрывался ими, как маской. И теперь на месте своенравного юноши, который, смеясь и шутя, научил меня ездить верхом, когда мне было четырнадцать и никто не хотел со мной дружить, стоял строгий и рассудительный рыцарь, которому я могла доверить свою жизнь, но не секреты. Первого я любила, тихо и ненавязчиво, не посвящая никого в свои чувства, второму же была благодарна. Когда он был таким отстраненным, таким суровым и непреклонным, мне легче было себя убедить, что я потеряю не так уж много.