Кровавый век - стр. 105
Губернатор Аданского вилайета провел совещание, на котором пожилой судья пытался сдержать страсти, а большинство уважаемых граждан, включая самого губернатора и интеллигентов – санитарного инспектора и редактора местной младотурецкой газеты, – были за кровь.
14 апреля мусульмане пришли на базар в белых тюрбанах – опознавательных знаках погромщиков. Сначала грабили магазины ювелиров, потом все другие. Армяне закрылись в своем квартале, только на базаре несколько юношей с револьверами попытались защищать свои лавочки. Около одиннадцати часов озверевшая толпа вторглась в армянский квартал.
«Турки сразу не убивают мужчин, и пока эти последние плавают в крови, их жен насилуют у них же на глазах… Потому что им недостаточно их убивать» (мадам Доти-Вили). «Мы слышим крики, которые рвут душу, вой несчастных, которым распарывают животы, которых истязают» (сестра Мария-София). «Палачи жонглировали недавно отрезанными головами и даже на виду у родителей подбрасывали маленьких детей и ловили их на кончики своих тесаков» (отец Бенуа).[107] Дальше документы и свидетельства цитировать просто невозможно.
Так было убито около 30 тыс. людей.
«Тысячи картин резни, ужасов, сладострастия представить невозможно, – писал очевидец. – Город во власти людей, в которых нет больше ничего человеческого. Они прибегают, убивают, колют, режут на части и отходят, задыхаясь, покрытые потом и кровью, воя, как дикие звери».[108]
Находящийся недалеко Александрийский залив был забит распухшими трупами, море наполнилось акулами.
Кто же бесился, резал, истязал и насиловал? Турки? Но турков было десять миллионов. Кое-кто отказывался принимать участие в резне. Некоторые турецкие семьи прятали армян.
В свидетельствах европейцев говорится о «башибузуках». «Баш-и-бузук» – «испорчена голова» – это рьяный турок, который в военное время шел служить в нерегулярную конницу, славившуюся своей храбростью, недисциплинированностью и звериными расправами над мирным населением. В XX ст. конницы башибузуков уже не было.
Упоминаются городские дадаши.
В кварталах медников, штукатуров, сапожников и пр. среди молодых людей выделялись «гуляки», которые регулярно ходили на свадьбы и угощения, устраивали соревнования, драки и поножовщину. Еще в XIX веке у них была суровая иерархия и кодекс, которого придерживались, чтобы продвигаться к ее вершинам; нож пускался в ход редко, хотя все «гуляки» были вооружены. С распадом остатков старого цехового братства ослабевали и принципы кодекса, борьба за ранг становилась все беспринципнее. Нередко дадаш жил за счет выплат от беззащитных лавочников, то есть рэкетом, занимался и грабежом. Молодежные стаи все больше сближаются с криминальной средой и, с другой стороны, через систематические взятки и выкупы – с полицией.