Кровавый век. Дух воина - стр. 37
И вот после того, как юный Брудвар пришел в себя и осмотрелся по сторонам, он увидел среди торжествующих и благодарных взглядов застенчивый взор одной девочки. Она нравилась ему давно, но что-то всегда мешало ему приблизиться к ней, какая-то сила лишала его дара речи, строила перед ним невидимый барьер и путала мысли. Но в тот день девочка смотрела на него как на героя, приветливо улыбаясь. И от этого чистого взгляда, ее чудесной улыбки сердце забилось так часто, что чуть не выпрыгнуло из груди. Он словно научился летать. Ему показалось, что если б в тот миг она попросила достать с неба звезду и подарить ей, то он, конечно же, легко сделал бы это, в придачу украв с небосвода и луну вместе с солнцем. Тогда Брудвар совершил личный подвиг и, наконец, подошел к ней. Было лето. Они гуляли по цветущим полям…
Девушка приходила к нему каждый день. От одного ее присутствия бесконечные мысли об Айтуле и его планах, страх, тревога и беспокойство разбегались как тараканы и прятались по темным углам комнаты. Она тихо меняла повязки, обрабатывала раны и все так же молчала. Ничего не менялось. Не раз он пытался заговорить с ней, но безуспешно. Брудвар гадал, почему и зачем дева заботится о нем и кто ее послал. Она же, безусловно, знала, кем является узник, а потому у пленника возникло страстное желание хоть как-то объясниться, дать ей понять, что даже между соколом и горным козлом больше общего, чем между ним и его отцом. Отчего-то сердце воина колола мысль о том, что девушка могла подумать о нем плохо и несправедливо винить во всех бедах ее племени.
Доверившись порыву, на пятый день он рассказал ей все, начиная с того момента, как увидел гонца, и заканчивая тем, как оказался в цепях.
– Я не хочу войны. Не хочу… Но твой фэрл безумен и очень опасен. Теперь я это понимаю… – такими словами Брудвар окончил свой монолог.
Девушка кивнула, показав, что все поняла. В ее глазах появилась странная печаль и – Брудвар не был в этом уверен – жалость. Еще ему показалось, что ее прикосновения стали чуть мягче и нежнее.
Воин не стал делиться с ней своими догадками, он просто держал рот закрытым и любовался ее красотой. В такие моменты Брудвар не задумывался, что будет дальше и зачем его лечат. Порой он даже ловил себя на том, что он рад оказаться в плену.
Минуло десять ночей с того момента, как его привезли в поселение. Брудвар успел окрепнуть, но по-прежнему находился в полном неведении относительно судьбы Вьёрда. Сын Эрнульфа утешал себя тем, что ни разу не слышал криков, свидетельствующих о жертвоприношении или казни своего друга. Об Айтуле тоже ничего не было известно: немногословный тюремщик все так же отвечал на вопросы пинками.