Кровавый шабаш - стр. 27
«Богачевское… Это же почти рядом с местом убийства Вержбицкой, – вспомнила Женя. – Совпадение?»
– Там поблизости Вержбицкая жила, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Это которая Вержбицкая? – откликнулся Дымов.
– Которую задушили, – пояснил Судец. – Две недели назад.
– Девица молодая, – подсказала Малевич. – А по этому делу есть какие-нибудь результаты?
– Пока нет, – сказал Буянов, – вот она занимается. – Он кивнул на Женю. – Ираклий, как вы знаете, в больницу попал.
– Она?! – Малевич с откровенной насмешкой посмотрела на Женю. – Дай бог, как говорится…
– Все-таки, мне кажется, это работа маньяка, – продолжала Малевич. – Сам способ убийства… Удавка. Мешай она кому – нож или пуля куда проще. К тому же раздел ее… Зачем? Ведь не изнасиловал.
Женя глянула в окно – они как раз проезжали мимо дома Вержбицкой. Через пару минут микроавтобус затормозил у ворот кладбища. К ним, прихрамывая, быстро шел какой-то старик, облаченный, несмотря на жаркую погоду, в ватную фуфайку.
– Вы кто? – спросил Буянов, отворив дверцу.
– Кувалдин, смотритель здешний, – хрипло произнес старик.
– Залезайте.
Кувалдин влез в микроавтобус, и в салоне возник густой запах перегара.
– Фу! – с отвращением произнесла Малевич. – И почему могильщики так много пьют?
– А для профилактики, – нисколько не смутившись, сказал Кувалдин. – Кладбище, опять же миазмы… Да вы, доктор, не хуже меня знаете.
– Мы разве знакомы?
– Да как же, Елена Дмитриевна, или забыли меня? Лет пятнадцать назад вы еще в хирургии были, совсем молоденькая. Оперировали меня. Забыли! Я на железке работал, составителем. Между вагонами попал, голень мне раздробило. Вы мне ногу, можно сказать, по частям собирали.
– Как будто припоминаю, – неуверенно сказала Малевич. – Кажется, Иван?
– Точно!
Микроавтобус въехал на территорию кладбища. Замелькали могильные памятники, кресты. Асфальт довольно быстро кончился, свернули вправо на узенькую дорожку, шедшую почти вплотную к могилам.
– Стоп! Поезд дальше не пойдет! Вылезайте, господа! – Кувалдин явно находился в приподнятом настроении.
Женя вышла из автобуса вместе с остальными и взглянула на часы – начало десятого. Понемногу начинало смеркаться, но было еще достаточно светло. И почему-то именно на кладбище Женя в первый раз в этом году по-настоящему ощутила, что наступило лето. Одуряюще пахло сиренью, рядом в кустах щелкал соловей, ему вторили неведомые Жене птахи. Дневной зной спал, духота исчезла, стояла полная тишь – ни ветерка, ни шороха. Воздух замер.
– Благодать, – вздохнула Малевич, – сюда следовало приехать только ради этого вечера.