Кровавый гимн - стр. 50

– Послушай, братишка, – сказал я, – это были обычные люди. Ну-ка посмотри на меня.

Квинн повернулся ко мне лицом, и в свете мелькавших на обочине фонарей я впился взглядом в его глаза.

– Знаю, что до сих пор я разыгрывал из себя умудренного жизнью, изысканного и добропорядочного европейца, – заговорил я. – Но сейчас перед тобой не столь деликатное существо. Я не должен забывать твой рассказ о своей жизни. О том, что тебе довелось испытать. Смерть тетушки Куин стала для тебя тяжелейшим ударом. Вот почему ты достоин только хорошего, и я дам тебе все, что смогу. Но я обязан избавить мир от этих двух охотников за кровью. И вам с Моной не следует упускать такую возможность.

– Но что, если они обладают большой силой? Вдруг их, как и меня, создал кто-то очень древний? – спросил он.

Я вздохнул.

– Я дал тебе свою кровь, Квинн. И Мона была создана с ее помощью. Это моя кровь, Квинн. Теперь они для тебя не соперники. И для Моны тоже, уверяю тебя.

– Я хочу это сделать! – моментально вмешалась Мона. – Если ты говоришь, что они заслужили, значит, заслужили – мне этого достаточно, возлюбленный босс. Я просто не могу выразить словами, что сейчас чувствую, как мне не терпится схватиться с ними. Но ведь это естественно! Наверное, так проявляется моя человеческая сущность, которая не умрет никогда. Я права?

– Да, – подтвердил я. – Совершенно права.

– Здорово! – обрадовалась Мона. – Я с ними разберусь. Но кое-что меня все-таки смущает…

– Потом поделишься, мы практически прибыли, – сказал я.

В свете проезжавших мимо машин я хорошо видел, что Квинн старается держать себя в руках.

– А что, если они начнут молить о пощаде? – спросил он.

– Это было бы очень даже неплохо, – усмехнулся я. – Ты так не думаешь? В качестве компенсации за все невинные жертвы?

Квинн никак не хотел сдаваться:

– А если они тебя любят?

А теперь я хочу взять небольшой тайм-аут и посвятить его размышлениям о святости. Вы, конечно, помните о моей недосягаемой мечте стать святым.

Итак, Папу мы благополучно оставили в его обители, но за время, которое ушло на описание последних событий (не волнуйтесь, через пять минут мы вернемся на место действия), Папа побывал в Торонто, Гватемале и Мехико. В Мехико он канонизировал святого.

Почему я упоминаю об этом, если Папа во время своего не слишком долгого путешествия совершил множество других благих дел, в том числе причислил двоих к лику блаженных и канонизировал одного святого из Гватемалы?

Да потому, что меня до глубины души трогают обстоятельства жизни этого святого из Мехико, простого индейца («коренного жителя», как именовали его в некоторых газетных заголовках) по имени Хуан Диего, которому в одна тысяча пятьсот тридцать первом году явилась Святая Дева Гваделупская. Однако, когда индеец рассказал об этом местному испанскому епископу, тот, естественно, отнесся к его рассказу скептически. Но все изменилось, после того как Дева сотворила двойное чудо. Сначала она подарила Хуану Диего возможность собрать для епископа восхитительные красные розы, загадочным образом выросшие на заснеженной вершине горы, где и жил индеец. И когда этот низкорослый парень радостно развернул перед епископом свое пончо и продемонстрировал чудесные цветы, на самом пончо появилось цветное изображение Богоматери. Сомнений в том, что это Дева Мария, ни у кого не возникло, только цвет кожи у нее был таким же, как у индейцев.