Кровавый блюз - стр. 36
– Не сейчас, принцесса, не так скоро, но еще раз обязательно.
Словно сделав над собой усилие, резко крутанулся, повернувшись к нам спиной, и уже через плечо небрежно бросил:
– Отмойте ее, одежду сожгите. От ее тряпок пованивает подвальными уровнями.
Сам Алек был уже вымыт и переодет. С подбородка смыты кровавые подтеки, рубашка другая и иные брюки, домашние.
– Покрывало с кровати тоже выбросите.
Вампирши присели в реверансе и накинулись на меня. Нет, меня не били, но очень настырно стянули с кровати и под конвоем (не убежишь!) повели в ванную. Одеяло сняли с постели и, к моему стыду, куда-то унесли.
Здесь для меня уже была наполнена огромная ванна, над белоснежной чашей высилась гора пены.
Я думала, вторжение в мое сознание через кровь и растворение в чужих эмоциях – самое страшное, что со мной происходило, но ошиблась. Липкая, льнущая к коже, противно мокрая пена во сто крат ужасней.
Как бы я ни сопротивлялась, откормленные на богатых хозяйских харчах слуги без особых усилий скрутили меня. Сколько бы я ни упиралась ногами в бортики ванны, меня все-таки погрузили в мокрость по самое «не хочу». На секунду пена с голодным чавкающим звуком сомкнулась над моей головой, чтобы тут же взорваться и обрызгать стоявших вокруг.
Я проиграла только потому, что бой был нечестный, враги превосходили меня числом. А потом начался кошмар.
Меня терли, пытаясь содрать несколько слоев кожи, тянули за волосы, практически снимая скальп. Ужасные процедуры маникюра и педикюра (одни названия чего стоят), жуткие по своей сути, на удивление сохранили на моих руках и ногах все пальцы, хотя мне казалось, что их отстригут.
Отбеливание, увлажнение, пилинг, дренаж и многое другое, названия чего мне не сказали, а я не услышала о новых мучениях в разговорах палачей, слишком увлеченная попытками спасти собственную жизнь или хотя бы оставить при себе волосок и клочок кожи.
Всем заправляла жестокая женщина, как я поняла по разговорам, вовсе не прислуга этого дома, а приглашенная гуру красоты из какого-то салона, название которого мне ничего не говорило.
Жестокий, безжалостный взгляд, полный презрения. Модный, бледный цвет лица – «детский трупик». Тонкие поджатые губы, безупречный по покрою и стилю костюм, плюс голос холоднокровного полководца, ведущего неравную борьбу с серостью, убожеством и простотой. Она бездушно стреляла четкими, краткими командами, а все слуги, сбившись с ног, бросались выполнять их.
– Смените воду, она уже серая.
Топот ног служанок, скрип вентиля.
– Больше шампуня, у нее в волосах песок и пыль. Как можно быть такой неряхой? – Единственная длинная фраза, и то сказанная шепотом.