Кровавый блюз - стр. 18
– Вставай! Вшивая дрянь! – заорала она. – Неизвестно, чем ты там занималась на дне.
– Да уж не тем, чем вы здесь! – парировала я. Меня резко сдернули с койки. Голова закружилась, но я устояла на ногах.
– В ванную! А то заразишь всех остальных, грязная девка. Мне еще после тебя руки мыть!
– От девки слышу! – огрызнулась я. Меня больно толкнули в спину. Хорошо, хоть пинка не добавили. Вампирша не голодала, как я, была сильнее и упитаннее меня.
Коридор с тусклой краской, окна зарешечены, двери, обитые железом. Аладдин – ключ от всех дверей один – в руках мучительницы. Вот бы украсть! Но тюремщица крепко держала его в сжатой ладони.
Санитарный отсек, ряды душевых кабин.
Тварь с презрительным выражением лица всучила мне в руки то, от чего я была готова взбелениться, прыгать на всех, как дикое кровососущее шимпанзе и кусать-кусать-кусать! Это был кусок мыла. Почему меня сегодня все хотят вымыть?
Полотенце и сменная одежда полетели мне в лицо вместе с возгласом:
– Вымойся, замарашка! Тебе повезло, аукцион сегодня.
Дверь в коридор хлопнула, в душевой я осталась одна.
Немного постояв, я демонстративно разделась и швырнула одежду на пол. Ее все равно не разрешат оставить и сожгут, так пусть же сами убирают. Вентиль повернулся со скрипом, клубы пара наполнили холодную комнату. Они еще и на отоплении экономят.
Я нерешительно встала под горячие струи воды.
В ушах шумело одно ненавистное слово:
АУКЦИОН! Господи, да они сирот, как будто коров на рынке продают! Это слово вызывало бессильную ярость и ненависть.
Детей усыновляют. Не младенцев, конечно, а таких, как я. Почти взрослых, но еще не начавших жить самостоятельно и не нашедших себе пару.
Рожденный у вампиров ребенок – большая редкость. Можно сказать, полномасштабное событие, освещаемое прессой по визору.
Уже давно не было известий ни про одного новорожденного, все роддомы закрыты и перестали существовать как класс. Больниц тоже нет. Мы не болеем и почти бессмертны. Живем долго, взрослеем быстро, а стареем медленно. Проживая бесконечно одинокие тоскливые дни. Зато в каждом городе есть Приют.
Страшное место, ничем не отличающееся от тюрьмы. Запирающиеся на замок двери, надзирательницы и надзиратели, высокий забор вокруг территории. И… Аукцион.
***
«ГЛАВНОЕ – ПЕРЕТЕРПЕТЬ ЭТОТ КОШМАР», – утешала я себя. Пять минут позора, и все кончено. А дальше выживание, упорная борьба с главной надзирательницей, подвернувшийся шанс и желанная свобода.
Нас выстроили в ряд для того, чтобы вести на аукцион.
Ярко освещенная сцена. Софиты поливали жарой. Свет, будто тяжелое ватное одеяло, падал на плечи и обжигал кожу, дешевые лампы без ультрафиолетовых фильтров.