Кровавый апельсин - стр. 38
Не верю, что речь об этом. Об этом никто не знает. Мы были очень осторожны. Сообщение пришло ко мне по ошибке.
– Ну, что ты об этом скажешь? – Патрик подходит сзади, пугая меня.
– О чем? – Я заталкиваю телефон поглубже в карман жакета, не желая обсуждать текст. Если не упоминать его, может, оно просто исчезнет?
– О встрече с клиенткой, разумеется. О чем еще мне спрашивать?
Я пожимаю плечами. Голос Патрика звучит четко, а глаза красные, веки набрякшие.
– У тебя усталый вид, – отмечаю я. – Ночами не спишь?
– Что? Я спросил, что ты думаешь о встрече с клиенткой. – Патрик отворачивается от меня и смотрит на платформу.
– Думаю, в отношениях Мадлен с мужем что-то не так. Дело в этом.
– Ну да, она же заколола его! Вот это глубинное понимание вопроса, вот это проницательность! – язвит Патрик.
Нет, этим он меня не заденет. Я пожимаю плечами. Он снова вынимает пачку сигарет. На этот раз я забираю ее у него вместе с зажигалкой, делаю глубокий вдох и делюсь соображениями о встрече с Мадлен.
– Да, конечно, она его заколола. Других объяснений случившемуся нет. Но Мадлен многое не договаривает. А таблетки, которые Эдвин давал ей тайком? Разве это нормальное поведение?
– А по-моему, весьма разумно. В итоге ни забот ни хлопот!
– Правда? Ты что, от женской фертильности пострадал? – осведомляюсь я, удивленная его запальчивостью.
– Не твое дело. Ты многое обо мне не знаешь. И узнать особо не стремишься – вопросы не задаешь. И ради бога, покупай себе курево сама!
– Сам говорил, никаких вопросов, – огрызаюсь я, игнорируя последний подкол. – Еще в самом начале!
Я бешусь в открытую и плевать на это хочу. Тот разговор я помню прекрасно. Около года назад осенним вечером мы, оба поддатые, стояли у бара на Кингзуэй. Патрик слыл донжуаном-сердцеедом, за спиной имел развод и несколько разбитых сердец, но меня это не остановило. Один его взгляд, и меня как током ударило. Этот человек видел меня настоящую и сильно хотел. Тогда я прикусила Патрику ухо, а он в ответ схватил меня за горло, прижал к стене и зашипел: «Не кусаться, вопросов не задавать. Мы трахаемся, и точка». Сейчас я правила нарушать не стану.
Патрик выплескивает остатки питья на рельсы и снова поворачивается ко мне.
– Разумеется, никаких вопросов. Как я мог забыть?! – язвит он, потом делает глубокий вдох, очевидно, чтобы успокоиться. – Согласен. Судя по словам Мадлен, в этих отношениях присутствовал контроль.
– Может, присутствовало и что-то еще, что-то по-страшнее, о чем она пока нам не говорит… Если психиатрических проблем нет, единственным вариантом защи ты останется аффект в результате домашнего насилия. Голые факты выглядят неутешительно… – Я замолкаю, вспомнив ножевые раны на теле Эдвина и кровавые пятна на одежде Мадлен.