Кровавые подснежники - стр. 31
Он неторопливо покончил со вторым блюдом, без всякой спешки выпил горячий кофе и только тогда вышел из кафе, на стоянке перед которым стояли три черных «Гелендвагена». Номера на машинах впечатляли – 001, 002, 003. Джипы стояли строго по порядку, но непонятно, в какой машине находился Никиткин. И Максиму непонятно, и киллеру, который мог охотиться за Фраером. Попробуй угадай, под каким «наперстком» «шарик».
Возле машин стояли телохранители. Кривоносый подошел к Максиму, кивком показал на первую машину и открыл заднюю дверцу.
Ожогин остался на свежем воздухе. Во-первых, его к разговору не приглашали, а во-вторых, кто-то должен был контролировать ситуацию извне. Юра все понимал, поэтому занял место на безопасном удалении от телохранителей.
Никиткин поприветствовал Одинцова кивком головы, но руки не подал. Для этого ему нужно было как минимум повернуться к Максиму спиной, а расположение заднего сиденья стесняло движения. Да и не очень-то хотел Фраер жать руку какому-то там менту. Нестыковка в уровнях…
Не похож был Фраер на классического бандитского авторитета. И черты его лица для этого слишком правильные и мягкие, и сам он к тому не стремился. Если он и авторитет, то новой волны. Его власть строилась на деньгах и серьезном статусе в мире деловых людей. Само его высокое положение в обществе предполагало силу, смелость и волю к победе. Ему вовсе не обязательно было иметь угрожающую внешность, чтобы управлять своими людьми, направляя их деятельность в нужное русло. В том числе и криминальную деятельность. Совсем не обязательно казаться жестоким и беспощадным, достаточно быть таковым на самом деле.
Максим нажал на кнопку электропривода, опустил боковое стекло и достал из кармана пачку сигарет.
– Не бережете вы свое здоровье, товарищ майор, – не поворачивая к нему головы, заметил Никиткин.
Не внушительной он внешности, прямо говоря, но его внутренняя сила передавалась через голос – густой, объемный, с легкостью заполняющий пространство без всякого напора. И взгляд у Фраера тяжелый, гнетущий, говорящий о внутренней силе. Не зря Никиткин держался с Лукомором на равных…
– Настоящий опер должен гореть на службе, – пошутил Максим.
– Ну да, если опер начинает заботиться о своем здоровье, значит, ему пора на пенсию, – скупо улыбнулся Никиткин.
– Рано мне на пенсию, дел еще много.
– Например?
– Да есть у нас люди, которые себя над законом ставят.
– Такие люди были, есть и всегда будут. Закон природы – кто сильней, тот и прав.
– Тот и прав, – кивнул Максим. – Кто сильней закона. Но не всем это по зубам.