Кровавые обещания - стр. 29
Даже мысленно произносить ее имя причиняло мне боль, в особенности после того, как я видела ее прошлой ночью. Выбор между ней и Дмитрием был едва ли не самым трудным в моей жизни, и время не залечивало эту рану. Пусть я выбрала его, но расстаться с ней было все равно что лишиться руки, в особенности потому, что благодаря нашей связи разлука не была по-настоящему полной.
Адриан бросил на меня проницательный взгляд, как будто мог прочесть мои мысли.
– Ты ходишь посмотреть на нее?
– Нет. – Я не хотела признаваться, что видела ее совсем недавно. Пусть думает, что я освободилась от нее. – Это больше не моя жизнь.
– Да, твоя жизнь – это самосуд и, конечно, с угрозой для здоровья.
– Ты не понимаешь ничего, если это не касается пьянства, курения и разврата.
Он покачал головой.
– Ты единственная, кого я хочу, Роза.
К несчастью, я ему верила. Для нас обоих все было бы гораздо проще, если бы он нашел себе кого-нибудь.
– Твое право – продолжать питать ко мне нежные чувства, но тебе придется долго ждать.
– Как долго?
Он задавал мне этот вопрос все время, и каждый раз я подчеркивала, что это продлится долго и что он впустую тратит время. Сейчас, подумав, что, возможно, Сидни поможет мне, я заколебалась.
– Не знаю.
Его лицо расцвело надеждой.
– Это самое оптимистичное, что ты до сих пор мне говорила.
– Не придавай особого значения. «Не знаю» может означать и день, и год. Или даже никогда.
Озорная улыбка снова заиграла на его губах; что же, он симпатичный, ничего не скажешь.
– Буду надеяться, что это один день.
Воспоминание о Сидни навело меня на мысль задать ему один вопрос.
– Ты когда-нибудь слышал об алхимиках?
– Конечно.
Еще бы он о ком-то не слышал! Типично.
– Можно было и не спрашивать.
– Почему ты интересуешься? Столкнулась с ними?
– Типа того.
– Что ты натворила?
– Почему ты думаешь, будто я что-то натворила?
Он засмеялся.
– Алхимики только тогда возникают, когда случаются неприятности, а ты – непреходящий источник неприятностей. Будь, однако, осторожна. Они сдвинуты на религии.
– Здесь не тот случай.
Вера Сидни не казалась такой уж… чрезмерной.
– Только не позволяй им обратить тебя в свою религию. – Он подмигнул. – Ты мне нравишься грешницей.
Я хотела сказать ему, что Сидни наверняка считает меня за гранью спасения, но тут он ушел из моего сна.
Вот только вместо того, чтобы погрузиться в обычный сон, я проснулась. Поезд успокаивающе погромыхивал, пока мы мчались по России. Моя лампочка все еще горела, слишком ярко для затуманенных сном глаз. Я потянулась, чтобы выключить ее, и заметила, что постель Сидни пуста.