Кровавое Евангелие - стр. 6
– Да будет благословен господин наш Всевышний, пребывающий на Небесах, – речитативом произнес старший.
А над ними вдруг смолкли все песнопения. Азува склонила голову, как будто тоже услышала это. Елеазар представил себе кровь, впитывающуюся в песок и проникающую вниз, в глубь горы. Все должно быть сделано немедленно. Многие смерти наверху дали сигнал к тому, чтобы закрыть усыпальницу – то будет финал этого мрачного действа.
– Елеазар, – промолвил старший. – Пора.
Елеазар держал в руках бесценный камень, священный секрет которого заключался в том, что подвинуть его вперед можно было, только приложив к нему большое усилие. Держа камень в руках, Елеазар почти не чувствовал его веса – сердце заставляло его глубоко и часто дышать.
– Этому суждено свершиться, – сказал человек в мантии, и сейчас его голос звучал мягче, чем прежде.
Елеазар не поверил этому голосу, а потому и не ответил. Он подвинул девочку ближе.
Старший опустил ее в вино. Она, барахтаясь в темной жидкости, хваталась маленькими пальчиками за каменные стенки своего гроба. Красная жидкость, перехлестывая через края, растекалась по полу. Ее глаза с мольбой смотрели на Елеазара, когда он клал камень, который до этого держал в руках, ей на грудь – а потом нажал на него. Под действием веса камня и усилия его дрожащей руки ребенок глубоко погрузился в винную ванну.
Азува больше не сопротивлялась и лишь плотнее прижимала куклу к груди. Она лежала так спокойно, словно уже была мертвой. Ее губы двигались, произнося слова, которые были не слышны, потому что ее маленькое лицо было под слоем вина.
Какими же были эти последние слова?
Елеазар знал, что этот вопрос будет тревожить его до конца дней.
– Прости меня, – задыхаясь, произнес он. – И прости ее.
Вино, пропитавшее рукава его сутаны, казалось, жгло ему кожу. Все время, пока старший не закончил молитвы, он смотрел на ее недвижное тело.
И время это показалось ему вечностью.
Наконец молитва закончилась и можно было встать. Утопленная Азува осталась на дне, навеки придавленная весом священного камня, ставшего ее вечным стражем. Елеазар сотворил молитву о том, чтобы это действо очистило ее душу, о вечном раскаянии за порчу, которую она несла в себе.
Моя маленькая Азува…
Он рухнул на саркофаг.
– Закрыть его, – приказал старший.
Известняковая плита, поддерживаемая веревками, опустилась на свое прежнее место. Мужчины замазали стыки плиты и саркофага жидкой смесью золы и извести, чтобы связать камни между собой.
Елеазар провел ладонями по стенам ее темницы, словно это прикосновение успокаивало ее. Но ей уже не нужно было успокоения.