Кровавая плаха - стр. 49
Но он вырвался из их объятий, нашел в передней пальто и, не поддаваясь на уговоры Максима, вышел из дома. Кругом царил ночной мрак. Извозчика нигде не было видно. Фон Зон пригляделся к табличке одного из домов, разобрал, чиркнув спичкой: «Спасский пер., Адмиралтейской части».
– Эк меня занесло! – проговорил он вслух и направился в сторону набережной Фонтанки, вышел на Сенную площадь.
Вдруг его осенила мысль: «На месте ли портмоне?» Он стал шарить по карманам – портмоне нигде не было. «Вот жулье! У меня там тысячи полторы, не меньше! Следует вернуться? Нет, лучше поеду домой. Вон, кстати, извозчик!»
Фон Зон не успел окликнуть его, как на площадь выскочил человек, в котором он тотчас узнал Максима Иванова, замахавшего руками:
– Николай Христианович, вы забыли портмоне! Алена хочет вам вернуть его лично. Вы ушли, а она все время плачет… Вернемся лишь на минутку, а потом проводим вас.
Фон Зону стало стыдно за свои плохие мысли об этих людях. Он с чувством пожал Максиму руку и сказал:
– Согласен! Пошли к Алене.
Когда они подходили к дому, им навстречу поспешил молодой человек, с которым фон Зон познакомился в доме Максима и который запомнился ему своим спокойным приятным лицом. Александр Иванов, как он представился, взволнованно произнес:
– Николай Христианович, вот ваше портмоне… Уходите, уже поздний час.
Фон Зон возразил:
– Благодарю, но я очень желаю видеть Алену.
Максим зло ответил Александру:
– Не лезь не в свое дело! Пошли к Алене…
Фон Зон шагнул на лестницу, ведшую в полуподвальное помещение. Ему оставалось жить всего несколько минут.
На следующее утро госпожа фон Зон, урожденная Зурова, заявила в полицию, что ее муж не ночевал дома. Начались розыски. Но они ничего не дали. Отставной надворный советник как в воду канул.
Лишь спустя полтора месяца 20 декабря в сыскную полицию Петербурга пришел двадцатилетний ремесленник Александр Иванов. Он заявил:
– В ночь на восьмое ноября в моем присутствии был убит господин по фамилии фон Зон. Это в доме Тура по Спасскому переулку, в квартире моего однофамильца – мещанина Максима Иванова. Последний уже полгода содержал что-то вроде притона. С этой целью у него на квартире постоянно жили девицы Елена Дмитриева, Дарья Турбина и Александра Авдеева. Иванов давно задумал травить клиентов, приходивших к этим барышням. Он произвел опыты на кошках и собаках, подсыпал им в пищу раствор ляписа и синеродистого калия. Первым человеком, которого Иванов с Еленой Дмитриевой отравили, был фон Зон.