Кровавая плаха - стр. 4
– По какому праву вы меня задерживаете? Зачем мне этот паршивый чемодан нужен? В нем, кроме мундира и пары рубах, нет ничего. Я его взяла по ошибке вместо своего. Требую: верните мой чемодан!
Юнкер, по милости Соньки отставший от поезда, поверил этим словам. Просит полицейских:
– По ошибке девушка взяла мои вещи! Такие глаза не могут лгать.
Сонька дала подписку о невыезде из Клина, но с первым же поездом сбежала в Москву.
Что касается юнкера, то он последовал совету великого драматурга и в тот же 1866 год поступил в Малый театр, играл под псевдонимом Решимов и считался одним из ведущих актеров. Его манера игры определила особенности нового амплуа – фатов. Имя Горажанского-Решимова украшает Театральную энциклопедию.
До ушей Соньки дошла слава Решимова. Она посетила Малый театр, смотрела спектакль «На всякого мудреца довольно простоты». Решимов исполнял свою коронную роль – Глумова. Сонька написала записку: «Великому актеру от его первой учительницы», вложила в громадный букет роз и вместе с золотыми карманными часами вручила бывшему юнкеру. Розы она купила, а часы в антракте сперла у какого-то генерала.
Но и Соньку эта история кое-чему научила: с поличным она уже никогда не попадалась.
Итак, юная аферистка вспрыгнула на ближайший поезд, бежала из Клина. У Соньки тряслись поджилки, каждый раз при звуке шагов в коридоре вагона у нее сжималось сердце: «Не за мной ли?» Но все на этот раз обошлось благополучно.
Динкевич вошел в Сонькино купе с букетом цветов:
– Прислала тетушка, со своей клумбы! Она молит за вас Бога, графиня Софья Ивановна!
На площади Николаевского вокзала в Москве десятки извозчиков предлагали свои услуги:
– Уважьте лошадок, барыня! За двугривенный с ветерком на край света домчим! Не конь – черт в упряжке! На ходу, право слово, искру из булыжников кажинный раз высекает. Садись, испытай себе в удовольствие!
– Гись, бестолковые! – раздался грозный посвист. – Милости прошу, графиня! – К барыне подлетела дорогой работы изящная лакированная коляска, запряженная парой сильных каурых жеребцов. На дверцах золотые вензеля «СТ», то бишь «Софья Тимрот». Провинциальный педагог даже несколько заробел.
Кучер в белой шляпе с высокой, раструбом, тульей соскочил с козел, откинул ступеньки и помог барыне взойти внутрь. Это был давно разыскиваемый за воровство и мошенничество румынский подданный Хуня Гольдштейн. Лошадей он взял под залог в прокатной конторе.
Помог он подняться в коляску и Динкевичу. Последний сказал:
– Братец, поезжай-ка на Арбат. Там в номерах моя семья остановилась.