Кровь нерожденных - стр. 12
Однако в самой глубине двора была дырка в заборе, незаметная за кустарником. Кто и когда ее проделал, Степанов не знал. Но дырка была, через нее-то бомжи и пробирались иногда к теплому подвалу.
Непорядок, конечно, все-таки медицинское учреждение. Ну да ладно. Они не грязнее крыс. Только вот крыс никто не трогает, шастают по городу, будто хозяева. А бомжей гоняют все кому не лень…
Бродяжка, заметив Степанова, спряталась.
– Да вылезай уж, не бойся, – позвал дворник, – а то сейчас врачи с дежурства пойдут.
Голова показалась опять. Это была женщина, не старая, не пьяница – странная какая-то.
– Ну, помочь, что ли? – Степанов подошел и протянул руку.
Женщина с его помощью выбралась наружу, и тут Степанов удивился. На ней была больничная рубашка, сверху – короткий зеленый балахон, какие надевают врачи в операционной. Босые ноги в свежих ссадинах. Но что больше всего удивило Степанова – на плече у нее висела маленькая, шикарная, явно очень дорогая кожаная сумочка.
«А сумочка-то наверняка краденая. Надо бы в милицию…» – подумал Степанов. Но тут женщина произнесла:
– Скажите, пожалуйста, где здесь ближайшее отделение милиции?
Степанов повел ее к дыре в заборе. Хотя эта женщина и не была никакой бомжихой – он понял это, вглядевшись в ее лицо, и окончательно убедился, когда она спросила про милицию, – Степанову почему-то не хотелось вести ее через ворота, мимо охранников.
Пролезая через пролом, она спросила:
– Извините, это Москва?
– Лесногорск, – пожав плечами, ответил Степанов, – до Москвы сорок минут на электричке.
Дежурный в отделении милиции долго разглядывал странно одетую гражданку, потом листал ее паспорт. Было шесть часов утра, ему очень хотелось спать. Наконец, сладко зевнув, он отдал ей паспорт и произнес:
– Я все-таки не понял, гражданочка, о чем заявить-то хотите? Ограбили вас, изнасиловали? Что случилось?
– Все, спасибо, извините. Я не буду ничего заявлять. Не возражаете? Мне домой надо, а в таком виде, босиком…
Опустившись на лавку для задержанных, женщина горько заплакала. Молоденький дежурный растерялся.
– Ну что вы, девушка, сюда не надо вам садиться, – он встал, протянул ей пачку сигарет, – на, покури, успокойся.
Она замотала головой:
– Спасибо, я не курю. Простите, у вас здесь можно где-нибудь умыться?
– А, это пожалуйста. Пошли. Эй, погоди, у меня тапочки есть. Ноги за ночь устают в ботинках. На, надень.
– Спасибо вам большое, – слабо улыбнулась Лена.
Когда она вернулась, умытая и причесанная, дежурный увидел, что она красивая, намного красивее, чем на паспортной фотографии. И никак нельзя дать ей тридцать пять лет. Длинные темно-русые волосы, большие серые глаза, лоб высокий, выпуклый слегка, и на нем будто написано высшее образование.