Кровь и Вино. Любимая женщина вампиров - стр. 8

— Мм? Что это?

На обратной стороне привязанной бечевкой бумажки был небольшой рисунок, наспех сделанный карандашом. Это определенно был наш камин…

Да! Это точно он! Даже вазы тех же размеров и стоят в правильном расположении!

В самом низу, где кончалась каминная решетка, стояла жирная точка, словно отметка о чем-то важном. Если мне не изменяла память, там с одной стороны отходил кирпичик, который давно не могли отремонтировать, оставляя неявную поломку в подвешенном состоянии.

Нужно проверить. Я просто должна!..

Прижимая к груди бутылку — учитывая возраст, выпускать ее из рук я опасалась — я побежала в гостиную, бесшумной мышкой передвигаясь в собственном доме.

Пустая и темная комната встретила меня тишиной и раздвинутыми шторами. На паркет ложился свет полной луны, не мешая мне передвигаться. Послушный кирпичик отошел так же легко, как и всегда выпадал от случайного удара кочергой, открывая вид на новую бумажку.

— Как он это сделал?

На губах появилась невольная улыбка.

Такое маленькое загадочное приключение будоражило кровь, подгоняя продолжить поиски возможного сюрприза. От нетерпения я прикусила губы, пытаясь разглядеть рисунок.

Та-а-ак… Ваза в коридоре. Да, она!

Помчавшись до нужного места, без промедлений сунула руку в темное горлышко, тут же нащупав хрустящий лист. Подкралась к единственной зажженной свече и разобрала силуэт кресла напротив папиного кабинета.

Казалось бы, просто бумажки! Но какой азарт! Я буквально порхала, не чувствуя сонливости, которую будто стер дух авантюризма.

Только на лестнице второго этажа я замерла как вкопанная, прислушиваясь к странным звукам. Какое-то хлюпанье, пыхтение и тяжелое сопение раздавалось из-за угла, где мама сделала небольшой уголок отдыха с софой, чайным столиком и книжной полкой.

Подкравшись и стараясь не издавать ни звука, я выглянула из-за угла, чтобы почувствовать острый прилив тошноты.

Прямо на маминой софе лежала девица с широко разведенными ногами, судя по мерцающим в сумраке прядям — та самая блондинка, которую я видела перед дверью в малый зал, где все еще сидели гости. Над ней, пыхтя и страшно сопя, возвышался мужчина в нежно-голубой сорочке, которую сложно было не узнать, ведь Генри похвастался всем, когда отец привез ему ее из Вальботна.

Он что-то кряхтел, но я не могла разобрать, а его партнерша то и дело норовила сладостно застонать, переполошив обитателей дома и вынуждая Генри влажными и слюнявыми поцелуями затыкать ей рот.

Отвратительно.

И это человек, с которым мне предстоит прожить жизнь? Который хочет, чтобы я родила ему наследника?