Кровь и молоко - стр. 24
Томас невольно скользнул пальцами по набалдашнику трости в виде головы орла, сжав его пальцами, будто бы нервничал. Амелия приметила этот с виду безобидный жест и решила-таки окончить немое противостояние.
– Интересная вещица. Подходит вам…
– Оу, – Рэнделл бросил короткий взгляд на трость. – Она принадлежала моему отцу. Дорога как память.
– Вы сказали "принадлежала"? – без тени смущения продолжила беседу леди.
– Да, он, к моей величайшей скорби, умер, когда я был совсем ребёнком, – весть была удручающей, но джентльмен давно примирился с ней, так что сообщил сей факт почти без эмоций.
– Прошу меня простить, – несмотря на сдержанное поведение собеседника, всё же извинилась Амелия.
– Пустое, мисс Говард, это было давно, – мягко улыбнулся мужчина и тут же перевёл тему. – Позвольте узнать, что произошло между вами и детективом Байроном?
Амелия неожиданно вздрогнула, распрямив спину, словно кто-то с силой рванул шнуровочные ленты, затягивая корсет. Томас нахмурился и медленно моргнув, отрицательно покачал головой. С его тонких, но ярко очерченных губ сорвался досадливый вздох.
– Простите мою бестактность… Англия, никак не привыкну.
Говард понимающе кивнула, с интересом прошлась взглядом по виноватому лицу мужчины, а затем чуть наклонилась вперёд, ловя его взор.
– И как сильно мы отличаемся от вас? – с любопытством спросила она, широко улыбнувшись.
В карих глазах внезапно зажегся огонёк страстного обожания жизни, потерянный в разговоре с судьёй.
Рэнделл задумался, чуть поджав губы. В этот момент экипаж остановился и кучер несколько раз стукнул по крыше кулаком. Томас звучно выдохнул, его улыбка озарила полумрак кареты лучистым обаянием. Мужчина подался навстречу даме, опираясь обеими руками о трость.
– Знаете, мисс Говард, англичане отличаются от американцев, американцы от французов, французы от англичан. Но вы… отличаетесь от всех…
Его голос понизился до еле различимого шёпота. Амелия неосознанно облизнула губы, чувствуя легкое колебание воздуха от близости дыхания джентльмена.
Их притяжение было слишком очевидным, но ещё более ясно во взглядах господ читалось желание продолжить эту будоражащую воображение партию, пробуждающую у обоих дух авантюризма.
– Изящность намёков явно не самая сильная сторона американского народа, – иронично подметила леди.
Томас заразительно рассмеялся.
– Я бы даже сказал, она полностью у нас отсутствует. Но, как меня заверил Алан, вы высоко цените открытость и прямолинейность, хотя являетесь самой таинственной загадкой Лондона…
Теперь смех Амелии заполнил тесное пространство, отражаясь от стен звонкими переливами маленьких серебряных колокольчиков.