Кровь и лунный свет - стр. 17

Интуиция так и твердила, что бежавший по площади святилища человек причастен к произошедшему, но я не могу придумать, как лучше поделиться этой информацией с венатре, поэтому решаю поговорить с Жулианой. Она училась в аббатстве под руководством матери Агнес, но я моложе, и мы редко встречались, так что очень сомневаюсь, что она меня помнит. Тем не менее, кажется, прислушается ко мне только она.

Но не хватать же за руку дочь графа, чтобы выложить все как на духу! Приходится маленькими шагами пробираться к девушке.

– Миледи, возможно, я видела человека, сделавшего это, – тихо говорю я.

Но вместо того, чтобы повернуться ко мне, Жулиана дважды щелкает пальцами правой руки, привлекая внимание Симона. Его глаза – в левом определенно есть что-то странное – устремляются ко мне, и он слегка кивает.

Только после этого Жулиана переводит взгляд на меня и спрашивает:

– Что вы видели?

Симон только что дал ей разрешение поговорить со мной?

– Я услышала крик после полуночи, – отвечаю я, осознавая, что венатре наблюдает за мной. – А несколько минут спустя увидела человека, бегущего через площадь святилища.

Симон хмурит брови, и они низко опускаются над глазами.

– Как выглядел этот человек?

– Не знаю. Стояла темень, а когда он свернул в переулок, я потеряла его из вида.

– Почему вы были на улице в такое позднее время? – Венатре подходит ближе, рассматривая мой необычный наряд.

– Проверяла леса по заданию главного архитектора.

Взгляд Симона замирает на моих ногах.

– На ваших ботинках и брюках кровь. – Его глаза вновь поднимаются к моему лицу. – Ох, так это вы нашли тело.

Я киваю, зачарованно смотря на него. Обе радужки Симона совпадают по цвету с лазурным небом, изображенным на витражах северного окна святилища, но слева голубое кольцо рассекает карий клин. Никогда раньше не видела ничего подобного и даже не знала, что такое возможно.

– И кто же вы? – спрашивает он. – Дочь архитектора?

Магистр Томас дорог мне так же, как мог бы быть отец, но я не могу этого сказать. Да и назвать себя его ученицей – тоже.

– Я работаю на него, – просто говорю я.

Жулиана поднимает фонарь, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Раньше вы жили в аббатстве сестер Света.

Если она и правда помнит меня, то, скорее всего, из-за случая, когда я выпустила коричневых жаб из мешка в гостиной настоятельницы, сорвав урок вышивания.

– Очень давно, – отвечаю я, чувствуя, как начинают пылать щеки.

На лице Жулианы расплывается сияющая улыбка:

– Точно. Кааааааатрииииин!

Она невероятно похоже повторяет крик матери Агнес в тот день.

Я съеживаюсь:

– Верно. Это я.