Кровь драконов - стр. 57

Гест постарался быть с владельцем лавки милым и остроумным. Как и всегда, этот прием сработал отлично. Торговец чаем приветливо кивал, но в целом был человеком занятым. Он обменялся с гостем любезностями, но когда Гест закинул крючок, сказав, что сегодня приплыл на стойком корабле и эти суда навсегда изменят передвижение по реке, тот тему не подхватил. Однако какая-то женщина с вытатуированными на щеке четырьмя звездами проявила к нему интерес. Направлять ход беседы не составило труда. Со стойких кораблей Гест перешел на живые корабли, а потом – на «Смоляного» и на опасную экспедицию. Сплетен набралось немало. Женщине было известно все про визит капитана Лефтрина в Кассарик и его неожиданный отъезд, и даже про то, что он создал товарищество с одной из дочерей торгового клана Хупрус. Дочку никто не видел с тех пор, как «Смоляной» отошел от причала, и некоторые допускали, что она влюбилась в капитана и сбежала с ним. Женщина поведала Гесту историю и о Рэйне Хупрусе и его жене Малте. По слухам, они появились на заседании Совета торговцев Дождевых чащоб примерно в то же время, что и Лефтрин, и тот передал Малте Хупрус тайное послание и, возможно, чрезвычайно ценное сокровище из города Старших, Кельсингры. Судя по тому, как его собеседница скривила губы, Гест заключил, что она предубеждена против Рэйна и Малты. Стоило ему намекнуть, что он разделяет ее презрительное отношение, разговор стал еще оживленнее. Собеседница охотно поделилась с ним всем, что знала. Глава семейства Хупрус не желала говорить ничего определенного об их местонахождении или о том, закончилась ли беременность Малты рождением здорового ребенка. Но усталый и встревоженный вид Джэни Хупрус был явным свидетельством того, что в семействе наметились проблемы. Девица высказала подозрение, что на свет появилось чудовище, которое теперь тщательно скрывают, чтобы его не убили.

Некоторые усилия потребовались для того, чтобы отвлечь ее от вопросов внутренней политики Дождевых чащоб и переключить на другую тему. Гесту нужны были сплетни о Кельсингре и в особенности о своей жене, но задавать вопросы впрямую он не мог. В конце концов он намекнул на то, что именно Лефтрин впервые заговорил с Советом об экспедиции. Женщина сама при этом не присутствовала, но подробно распространилась о том, как «старшая Малта» вмешалась в дела Совета. Дескать, она заявила, будто ведет речь от лица своего пропавшего брата Сельдена, который, в свою очередь, якобы говорил от лица драконов. Ну и ну! Как будто у драконов есть право иметь своего представителя в Совете! Собеседница Геста подозревала, что утверждение Сельдена о том, что он знает волю драконов, являлось очередной уловкой Старших Хупрусов с целью приобрести побольше влияния. Каждому известно, что они мечтают стать королем и королевой и помыкать жителями Дождевых чащоб. Ее обвинения наскучили Гесту задолго до того, как она их прекратила. Однако она не ушла, пока не съела последний пирог. Он потратил целый вечер и несколько монет на то, чтобы выяснить одно: похоже, никто толком не знает, что именно «Смоляной» обнаружил выше по течению.