КроШа. Книга первая - стр. 36
Коротко постучавшись и не получив ответа, Лера на пару секунд заколебалась. Потом всё же толкнула дверь и вошла.
Вскрик восхищения едва не сорвался с её губ. Вовремя прикусила нижнюю.
Лера аккуратно прикрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной.
Она оказалась в сказке. В своей личной фантазии.
Апартаменты, выполненные в розовых, сиреневых, золотых тонах окунули её в роскошь прошедших столетий. Тяжелые занавеси на больших, чуть ли не в рост человеческий окнах с широкими рамами. Антикварная изысканная мебель, обшитая дорогими тканями в тон стен.
И цветы. Множество цветов.
Каллы. Её любимые.
Желтовато-зеленые, розово-красные, бордово-черные, белые и даже карминные. Обилие красок и разновидностей поражало.
Свечи, источающие тонкий аромат, дополняли картину.
Даже в самых своих смелых мечтах Валерия не могла представить, что когда-то увидит нечто подобное. Оставшись равнодушным к роскоши лайнера, её сердце дрогнуло при виде любимых цветов и свечей.
Кто-то очень сильно постарался, желая произвести на неё благоприятное впечатление.
Или ей, наивной, так хотелось думать?
На глаза невольно навернулись слезы. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы не расплакаться.
Каллы оказались той каплей, что пробили брешь в её спокойствии.
Оттолкнувшись от двери и всё же покачнувшись на чертовых каблуках, кое-как устояв и не подвернув ногу, Лера подошла к первой корзине. Белые и темно-бордовые цветки в окружение больших насыщенно зеленых листьев. Лера присела на корточки, не обращая внимания, как юбка, длина которой доходила ей до колен, задралась, обнажая стройные бедра. Капельки росы продолжали трепетать на бутонах. Так нежно. Так ранимо.
Геныч на каждый день рождения дарил сестре по корзине. Именно корзине. Лера качала головой.
– Это же денег стоит приличных, – она не могла не пожурить брата, в тайне отмечая, как радостно стучит сердце. Как приятное тепло разливается по телу.
– Я работаю. Да и вообще, мне для тебя ничего не жалко, – вроде бы шуткой, даже с иронией, а истину никуда не скроешь. – Так-с, цветы я подарил. Теперь спрашиваю – кормить меня в этом доме будут?
Потом приходили девчонки, и Светулечек ворчала, что каллы – это и её любимые цветы, но почему-то никто их ей не дарит в таком количестве. И тайком бросала на Геныча мимолётный взгляд, всерьез полагая, что делает это совсем незаметно.
Эти воспоминания из другой жизни, где она была счастлива, разбередили кровоточащую рану.
– Понравились?
Холодный голос резанул по натянутым нервам.
Валерия замерла. Она, погруженная в воспоминания и очарованная цветами, не услышала, как в комнату вошёл Сардынов. Или это свойство его походки – ходить беззвучно?