КроШа. Книга первая - стр. 25
Сардынов продолжал хранить молчание.
Наверное, Лере было бы проще, прояви он грубость или насмешку. Тогда бы она сразу его возненавидела, обозвала бы мысленно грубыми словами, и «мудак» среди них – самое щадящее. Но лицо Сардынова было спокойным.
Лера подняла руку и дотронулась до колена мужчины. Ему в лицо она больше не смотрела. Ни к чему. У неё теперь есть работа. Как там сказал Верестов: «Переведите полмиллиона евро в рубли и скажите, где Вы сможете заработать такую сумму за год». Элитные шлюхи, и те, наверное, меньше получают. Черт! О чем она думает? Совсем перестает соображать.
Ткань брюк оказалась приятной. Зачем-то отметила наутюженные до идеального состояния стрелки.
Дальше ширинка.
И спрятанный зиппер.
Как ни странно, но рука Леры не дрогнула, когда она потянула за язычок. Пришлось немного подвинуться, чтобы оказаться вплотную к дивану.
Вот и всё, Лера.
Осталось чуть-чуть.
Белоснежные плавки Сардынова резко контрастировали с черными брюками.
Лера замешкалась. И как вынимать ЕГО?
Сардынов без лишних слов чуть приподнялся, давая больше возможности для маневрирования.
Выдохнув, Лера поспешно, неуклюже стянула штаны, одновременно с плавками.
О, Боже…
Она становится богохульницей. Надо сходить в храм. Поставить свечи. Покаяться. Надо… Если таких грешниц, как она, вообще пустят в храм.
В груди зажгло. Не думать… Отключить голову…
Работать.
Член мужчины оказался больше среднего размера. Откуда она это знала? Так опять же, девчонки в подробностях порой описывали достоинства своих партнеров. «Двадцать – это уже ого-го! Даже для меня». У Сардынова и было «ого-го». Иначе не скажешь. И как его в рот поместить?
Розовая гладкая головка.
Длинный ствол с тонкими венками.
Лере захотелось зажмуриться. Как в детстве.
Но, милочка, ты давно не в детстве… У тебя контракт. И заказчик ждет.
Двум смертям не бывать.
И Лера осторожно дотронулась губами до розовой головки.
Её не вырвало, не стошнило. Что уже само по себе было неплохо. Терпкий запах и вкус немного раздражали рецепторы, но ничего криминального не случилось. В её голове ничего не щелкнуло. Не взорвалось. И пропасть под ногами не разверзнулась.
Мужчина не подначивал. Как сидел, так и продолжал сидеть.
Не надавил на голову, насаживая её на себя. Не подался бедрами вперед, пытаясь разом проникнуть как можно глубже.
В глубине души Валерия опасалась именно такого пренебрежительного скотского обращения. Он купил и волен делать всё, что ему вздумается. Трахать именно в горло. Больно. До ссадины. До рвоты. Опустить её на самое дно. Показать, что он – хозяин.