Кромешник, или Ведьмак XXI века - стр. 19

– Что ж ты медлишь хозяин – рассерженной пчелой вилась вокруг меня эта женщина-кошка.

– А если война, а если враги, а оружие ещё не твоё?

– Как это не моё? – удивился я.

– Моё это всё.

Достал я из сумки меч, и показал его Жози.

– Не твоё – вновь упрямо заявила та, и даже топнула ножкой, как бы этим ставя жирную точку в нашем с ней споре.

– Пока не напоишь его своей кровью, оно не твоё.

– Давай хозяин, режь руку – и эта нахальница, даже подтолкнула меня в спину.

– Чего! – весенним лосем взревел я, убирая меч обратно в сумку, и пряча обе руки себе за спину.

– Не собираюсь я ничего себе резать, ты что, вампирша что ли? – я подозрительно уставился на свою слугу.

И та, видимо поняв, что гнуть меня, как Феоклиста, у неё не получится, тут же сменила свою тактику. Она потупила взор, выпрямила спинку, сложила руки у себя на животе, и словно примерная школьница-отличница, быстро затараторила хорошо заученный урок.

– Издревле воины, свое оружие поили своей же кровью, таким образом, устанавливая личные отношения между собой и им. Ибо кровь, всегда защищает кровь, и такое оружие уже не подведёт. Оно не вывернется из руки в момент удара, и не заскользит от крови врага, и даже само вернется в руку, если враг его выбьет.

– Чего, чего? – я с удивлением уставился на маленькую женщину с кошачьими ушками на макушке.

– Так это что, как в фильме про Тора, что ли, вытянул руку, и молот, в смысле меч, сам прилетит в неё?

Жозефина же, на мой вопросительный взгляд и тон, ничего не ответила. Мол, сказала, что знала, хозяин, а ты понимай, как знаешь. Я опасливо поглядел на острые железки в своей сумке, а потом осторожно достал нож, и сразу же, пока не передумал, провел его лезвием по своей ладони.

– А теперь меч – тут же пискнула из под моей руки Жозефина, заворожено наблюдая, как моя кровь, словно в губку, впитывается в серую стальную полосу.

– Да, щедреё напитывай оружие, хозяин, щедрее – потом не пожалеешь.

Я вынул булатный меч из ножен, и кровоточащим разрезом на ладони, провел от его рукояти и до острия, да с обеих сторон лезвия, как и говорила моя слуга, щедро напитывая оружие кровью.

Холодное лезвие меча с благодарностью впитало в себя мою кровь, не позволив даже капли её скатиться на сторону, а затем, слегка блеснув, несильно задрожало в моей руке, словно бы я сейчас держал в ней, не полосу мертвого металла, а самое настоящее живое существо, еле слышно урчащее в ней.

– Я нарекаю тебя Жалом – изрёк я фразу, сам не знаю почему, то ли, не желая портить торжественность момента, а то ли просто, в своё время, сильно перечитав Хоббита.