Кроха - стр. 7
Не спасла и порнуха, которую он всегда с удовольствием просматривал в компании с подружками. Бесило буквально всё, начиная от неестественно стонущих актёров в жаркой групповухе, и заканчивая тишиной особняка. Пару раз, тихо поднимаясь наверх, Дима долго стоял у двери комнаты, где ночевала Лика, и проклинал собственную слабость.
Его внутренний голос глумливо подначивал, типа, давай, войди, ты ж знаешь, она не прогонит. Приказывая ему заткнуться, Демон бессильно прислонялся головой к двери, тщетно борясь с искушением, а паршивое возбуждение просто сводило с ума. Скрипя зубами, прислушивался, и, улови хоть малейший шорох по ту сторону, его бы уже не удержало ничто.
Ни мнимые муки совести, ни принципы, да вообще, бля, ничто. Но Лика, походу, либо реально спала, либо, чувствуя, что он здесь, затаилась, уверенная в его…
В чём? В его порядочности, что ли…?!
Войти, конечно, так и не вошёл. И настроение к рассвету упало к нулевой отметке окончательно.
***
Стоя у двери, я напрягаю слух. Кажется, в доме тишина, но ведь Полянский вполне может находиться где-то поблизости, а сталкиваться с ним сейчас у меня нет желания. Сочту это плохим знаком, а удача мне не помешает, всё-таки иду искать работу. Следовательно, душевный покой идёт пунктом первым, а если придётся вновь препираться с Демоном, точно сорвусь.
За себя-то я вообще не отвечаю, когда он рядом. Гадости сами слетают с языка, он тоже за словом в карман не полезет, и день будет испорчен. Пусть не думает, что я останусь с ним под одной крышей дольше, чем необходимо. Конечно, свалила бы уже сегодня, да только куда? Где меня ждут? Кому я нужна?
Ночь тянулась ужасно медленно. Я притворялась спящей, едва слышала в коридоре шаги, и, прячась под одеялом, лихорадочно ждала, что в любую секунду он войдёт. Даже одежду не снимала, так, на всякий случай. Не потому, что боялась приставаний со стороны Димы, просто оставляла себе возможность слинять, если в том возникнет нужда.
И причин для бегства набиралось прилично. Самая главная, и, естественно, паршивая, это моё чёртово влечение к нему. Оно никуда не делось за годы, что мы не виделись, наоборот, теперь, когда я, повзрослев, став более зрелой по части мышления, осознала всё до конца, стало ясно — Полянский по-прежнему для меня опасен. Опасен не тем, что он бандит, и в его мире сплошь разборки, стрельба и наезды, в первую очередь в опасности я сама, глупая, влюблённая в него дура.
Ладно, хватит самоуничтожения. Набрав в лёгкие воздуха, выхожу из спальни, готовясь ехидно что-нибудь ляпнуть, если вдруг столкнусь с Димой. Но путь свободен, я быстро крадусь к лестнице, и обследую взглядом холл. Там никого нет. Разочарованно вздохнув, одёргиваю кофточку, и торопливо спускаюсь вниз.