Кризис - стр. 18

Кризис разрешился однажды утром, когда мы с родителями сидели на скамейке в парижском парке, снова обсуждая, стоит ли мне забрасывать занятия наукой прямо сейчас или лучше повременить. В конце концов мой отец внес осторожное предложение, подчеркнув, что не собирается давить на меня. Он признал обоснованность моих сомнений насчет научно-исследовательской карьеры. Но ведь минул всего первый год аспирантуры, а желчный пузырь я изучал всего несколько месяцев. Разве не слишком рано отказываться от запланированной карьеры всей жизни? Почему бы не вернуться в Кембридж, не дать науке еще один шанс и не посвятить еще полгода попыткам совладать с изучением желчного пузыря? Если окажется, что это не мое, у меня будет возможность все бросить весной 1960 года; не нужно принимать необратимое серьезное решение сию секунду.

Отцовское предложение свалилось на меня как спасательный круг, брошенный тонущему человеку. Я действительно смогу отложить важное решение по веской причине (хотя бы на полгода), и в этом нет ничего постыдного. Такой шаг отнюдь не обрекал меня безвозвратно на продолжение исследовательской карьеры. Через полгода я вполне мог, если захочу, податься в синхронные переводчики.

Так тому и быть. Я вернулся в Кембридж на второй год обучения. Я возобновил исследования желчного пузыря. Два молодых сотрудника физиологического факультета, которым я буду вечно благодарен, помогли решить технологические проблемы изучения желчного пузыря. В частности, один из них подсказал, что мой метод замера напряжения в желчном пузыре был совершенно правильным: в самом деле возникали напряжения, которые можно было замерить (так называемая «диффузия потенциалов» и «потоковые потенциалы») в соответствующих условиях. Просто-напросто желчный пузырь не порождал напряжение при транспортировке ионов и воды, причем по замечательной причине, уникальной для передающего эпителия при тогдашнем уровне знаний: он транспортировал одновременно положительные и отрицательные ионы, а потому отсутствовал чистый заряд и напряжение не возникало.

Результаты моих исследований начали интересовать других физиологов и даже вызывать мое собственное любопытство. Когда мои эксперименты с желчным пузырем увенчались успехом, экзистенциальные сомнения по поводу признания у других ученых пропали сами собой. Я пробыл в Кембридже четыре года, защитил докторскую диссертацию, вернулся в США, получил хорошую должность в университете и начал заниматься исследованиями и преподаванием физиологии (сначала в Гарварде, затем в Калифорнийском университете), став вполне успешным физиологом.