Кривые зеркала - стр. 6
– А ты почему не едешь? Через кусты не пробраться?
– Делать больше нечего! Нафига вообще отсюда уходить? Дом не дом, мне тут прикольно, понял! Тёлки, травка, выпивка. Всё, что хочешь и как хочешь. А там ещё неизвестно что. Может мне там и рад никто не будет, а здесь мне все рады. Во как. Так что ну его нафиг. А кусты ерунда, хоть сейчас через них пролезть могу, да не охота. Ладно, бро, пойду я. На вот, – он выудил из кармана шорт мятую пачку и, вытряхнув из неё новую папиросу, протянул её мне, – покури лучше, расслабься, а то гляжу, тебе всякая хрень в голову лезет.
Подтянув ноги к груди, я механически сунул папиросу за ухо. В голове царил натуральный хаос, два голоса рвали меня на части, один вопил, что это ловушка и надо скорее отсюда сваливать, другой убеждал, что никуда этот трамвай не денется, и дом тоже, можем ещё потусить, ведь здесь так здорово, когда ещё так отдохнёшь. А до трамвая этого ещё топать поди километров дцать, а значит по любому надо сил набраться!
Так я и сидел, качаясь из стороны в сторону, обхватив руками согнутые в коленях ноги, но ни один из голосов не хотел уступать, и эта пытка становилась уже совершенно невыносимой. Казалось, ещё немного и они реально разорвут меня на две половинки. Стараясь не слушать этот неумолкающий спор, я медленно поднял чье-то чужое тело на непослушные ноги и заставил его сделать шаг. Затем ещё один. И ещё…
Когда я вышел на рельсы штанины до колен были изорваны в лоскуты, кровь из множества порезов противно хлюпала в кроссовках, а пот катился по телу таким ручьями, что насквозь пропитал и футболку и остатки штанов, сброшенная кофта осталась висеть на одном из шипастых кустов. Зато голос, звавший вернуться, стал значительно слабее, и его кривые когти уже не впивались крючьями в моё тело, а беспомощно соскальзывали прочь. Хотелось, упав на шпалы, обнимать и целовать эти синие полоски, даже удивительно, как долго пришлось до них пробираться. А может за время пребывания в доме росли не только кусты, но и расстояние до дороги? Ведь когда я увидел дом, он был всего в паре-тройке метров от путей.
Я обернулся, чтобы оценить пройденное расстояние, на глаз показалось метров сто, и кофта так и висела где-то на половине пути, но вот сам дом! Он почему-то больше не сиял огнями, а выглядел теперь как вырезанный из цветного картона макет, муляж, готовый рухнуть даже от лёгкого ветерка.
Повернувшись к четко различимому маячку света, я двинулся дальше. С каждым шагом, с каждой каплей пота, упавшей на дорогу, остатки рычащего, исказившегося до неузнаваемости голоса, убеждавшего пожалеть себя и насладиться всеми удовольствиями, доступными гостям дома, становились всё тише и тише, пока не исчезли совсем. Другой же голос, призывавший скорее выбираться из опасной ловушки, убедившись в моих намерениях, торжествующе молчал. Мне были безразличны оба. Если уходя от привратника я не знал, куда собственно иду и зачем, то теперь я точно знал куда. Я, наконец, чётко понял, чего я хочу. Я хочу домой! И этот грёбаный трамвай меня туда отвезёт.