Кристина - стр. 52
Неожиданно я почему-то представил, как Бадди Реппертон с размаху опускает монтировку, и в тот же самый момент Лебэй хватается за окровавленный глаз и умирает, внезапно, очень внезапно…
Не сходи с ума, Дэннис, – упрекнул я себя. – Брось, не сходи…
А затем какой-то голос в глубине моих мыслей, в самом их центре прошептал: «Ну, приятель, давай прокатимся», – и наступила тишина.
Девушка за окошком щелкнула жевательной резинкой и сказала:
– Ты пропустишь концовку фильма. Это его самая лучшая часть.
– Угу, спасибо.
Я двинулся к дверям в зрительный зал, а потом свернул к питьевому фонтанчику. У меня пересохло в горле.
Не успел я напиться, как открылись двери, и оттуда хлынула толпа людей. В темноте, над их качающимися головами плыли титры фильма. Вскоре вышла Розанна, поглядывая вокруг и разыскивая меня глазами. В ее сторону направлялось множество других взглядов, привлеченных ее наружностью и беспокойным поведением.
– Дэн-Дэн, – сказала она, взяв меня за руку. Когда тебя называют Дэн-Дэн, это не совсем плохо – гораздо хуже ослепнуть при пожаре или потерять ногу на войне, – но я редко прихожу в восторг от подобных изобретений. – Где ты был? Ты пропустил концовку. Это…
– Самая лучшая часть, – проговорил я вместе с ней. – Извини. У меня был естественный позыв. Он случился совершенно внезапно.
– Я расскажу тебе ее, если ты прогуляешься со мной по набережной, – сказала она, прижав мою руку к мягкой выпуклости своей майки. – Там все хорошо кончается, – добавила она. – Мне нравится, когда все хорошо кончается, а тебе, Дэннис?
– Мне тоже, – сказал я. Вероятно, мне следовало бы подумать о том, что обещала ее грудь, но я не мог отделаться от мыслей об Эрни.
В ту ночь мне снова приснился сон, только на этот раз Кристина была старой – даже нет, не просто старой, она была древней: такие массивные, неповоротливые механизмы иногда встречаются в музеях. Это Мертвые Машины. Иногда вам кажется, что они старей, чем пирамиды. Двигатель ревел, извергая синие облака выхлопных газов и задыхаясь в собственном дыме.
Она не была пуста. За рулем застыл Ролланд Д.Лебэй. Его стеклянные глаза были открыты, но мертвы. При каждом рывке двигателя, от которых то и дело содрогался проржавевший корпус Кристины, он покачивался, как тряпичная кукла. Его покрытая струпьями голова кланялась в разные стороны.
Затем покрышки издали пронзительный визг, «плимут-фурия» рванулся из гаража прямо на меня, и, когда это случилось, сразу осыпалась вся ржавчина, ветровое стекло прояснилось, хром блеснул первобытной новизной, а старые, облезшие покрышки превратились в новехонькие бешено вращавшиеся черные воронки, каждая глубиной с Большой Каньон.