Кристина - стр. 24

Это зрелище ничем не уступало Лебэю. Но когда я посмотрел обратно, старик уже взял себя в руки – по крайней мере с виду. Он перестал утирать глаза и убрал носовой платок в задний карман рейтуз. Правда, его лицо было все еще бледным. Очень бледным.

– Ну вот и все, – проговорил он хрипло. – У меня ее больше не будет, сыночек.

– Мистер Лебэй, – сказал я. – Мне очень хочется, чтобы мой друг поскорее мог сказать то же самое. Если бы вы знали, сколько у него было неприятностей с родителями из-за этой ржавой…

– Убирайся прочь, – произнес он. – Ты говоришь, как безмозглая овца. Только и умеешь что бе-е, бе-е, бе-е и больше ничего. Я думаю, твой друг знает больше, чем ты. Иди и смотри, не нужна ли ему рука.

Я начал спускаться по лужайке к своей машине. У меня не было ни малейшего желания задерживаться у Лебэя хотя бы на одну минуту.

– Ничего, только бе-е, бе-е, бе-е! – злобно прокричал он мне вслед, напомнив старую песенку, которую пели «Янгбладс»: «У меня одна лишь нота, я ору ее до пота». – Ты не знаешь и половины того, что думаешь!

Я сел в машину и поехал прочь. Прежде чем свернуть на Мэйн-стрит, я оглянулся и увидел, что он все еще стоял на своей лужайке и его лысина ярко выделялась в лучах заходящего августовского солнца.

Время показало, что он был прав.

Я не знал и половины того, что полагал известным мне.

Есть у меня экипаж легковой,

сделанной в 34-м году, —

старой калошей зовем мы его…

Странно, но он до сих пор на ходу!

«Иэн энд Дин»

Я поехал вниз по Уолнэт-стрит и повернул направо, к Бэйзндрайв. У меня не ушло много времени на то, чтобы увидеть перед собой машину Эрни. С поднятой крышкой багажника она стояла у обочины. Рядом с бампером лежал автомобильный домкрат, каким могли бы пользоваться шоферы во времена Генри Форда. Правое заднее колесо было спущено. Я затормозил, немного не доезжая до Кристины, и не успел выбраться наружу, как из ближайшего дома вразвалку вышла молодая женщина, вполне соответствовавшая скульптурной композиции, выстроенной на газоне перед ее жилищем (два розовых фламинго, четыре или пять маленьких каменных гусят, сгрудившихся вокруг большой каменной гусыни, и по-настоящему великолепная клумба ярких пластиковых цветов, посаженных в пластиковые горшочки). Она нуждалась в весах для крупногабаритных грузов.

– Здесь нельзя сваливать всякую рухлядь, – проговорила она, с трудом справляясь с жевательной резинкой, которой до отказа был набит ее рот. – Ты не имеешь никакого права бросать эти обломки перед моим домом. Надеюсь, ты и сам понимаешь это.