Кристальный пик - стр. 61
– Маттиола, ради тебя драконьи мужчины грамоту осваивают! И это ты называешь «ничего такого»? – Я всплеснула руками в негодовании. – Это же как сильно ты тогда стукнула Вельгара башмаком? Зато теперь понятно, что с тобой происходит.
– А что со мной происходит? – нахмурилась Матти.
– Сидишь тут вся в мечтах, взора с окна не сводишь. Сердце, от любви томящееся, за лигу видно. Но не горюй! Сильтан шустрый, уже завтра планировал возвращаться в Сердце, так что заодно и твой ответ Вельгару доставит. А попозже, может, тот и сам прилетит, кто знает…
Маттиола развернулась ко мне всем корпусом и вдруг расхохоталась, а затем постучала ногтем по оконному стеклу. То запотело от ее дыхания, настолько близко она прислонялась к нему. От этого Рубиновый лес сделался матовым. Но указывала Матти, однако, вовсе не на него.
– Я не мечтать сюда присела, а посмотреть за исходом поединка, – сказала Маттиола. – Ты что, не в курсе? Солярис с Кочевником дерутся уже второй час кряду. Вся прислуга глазеет на них с балконов.
Солярис с Кочевником? Дерутся?!
Я вскочила с места и кинулась к окну, да так яростно, что стукнулась диадемой о стекло и едва его не разбила. Хоть она и представляла собой всего лишь тонкий золотой обруч, покрытый тесьмой рунических ставов, но весила столько, чтобы ею можно было забить и гвоздь. Придержав ее рукой, я сощурилась, привыкая к яркому солнцу, чтобы разглядеть на маковом поле знакомые силуэты.
И действительно: средь высоких порослей мельтешили Солярис и Кочевник. Еще перед тем, как спуститься в катакомбы к Ллеу, я заповедовала первому разыскать второго, но лишь потому, что была уверена: время, когда они хотели убить друг друга, давно миновало.
Как же можно было так оплошать?!
Драконьи когти остервенело полосовали полотно топора, увенчанного талиесинским орнаментом. Тут и там мелькали вспышки перламутра – в отличие от сражения в неметоне сейчас Солярис больше нападал, нежели защищался. Они с Кочевником двигались по кругу, и никто не собирался отступать, словно на кону стояла их жизнь, а не обычная мужская гордость. Над маками вилась белоснежная ткань – несколько раз топор Кочевника прошелся в опасной близости от груди Сола и распорол на нем рубаху.
Лишь потому, что бились они на ковре из алых цветов, я не сразу смогла разглядеть на земле свежую кровь.
– Рубин, постой! – воскликнула Матти, но я не расслышала ни нее, ни Гектора, тоже крикнувшего что-то вдогонку. Не колеблясь ни секунды, я подхватила подол платья и бросилась по лестнице вниз.
Что в детстве, что сейчас замок Дейрдре казался мне бездонным, как чрево Дикого: не зная верной дороги, здесь легко можно было заблудиться и плутать до самого утра. Различать одинаковые коридоры помогали петроглифы – я отлично помнила, что там, где стены рассказывают о нисхождении Дейрдре из мира сидов в мир человеческий, начинается южное крыло, а там, где Дейрдре несет на руках мертворожденного сына Талиесина, возвращенного с острова Тир-на-Ног, оно заканчивается. Так я по наитию миновала несколько секций замка, следуя за рассеянным светом подвесных зеркал, и достигла ближайшего выхода во внутренний двор.