Криминальный театр - стр. 4
– Это включили сирену, – пояснил губернатору начальник охраны.
Чужак снова прицелился. Шли секунды. Я улепетывал к вилле, а он держал меня на мушке. Затем спокойным движением убрал оружие и растворился в переплетении ветвей.
Пьятта выключил запись; на экране появилось изображение пустого луга. Тоски шумно перевел дух и спросил:
– Эстебан, что ты об этом скажешь?
Я придал себе вид чрезвычайного глубокомыслия. Что сказал бы Эстебан? Понятия не имею. В него сроду никто не целился.
– Жаль, тот парень не стрелял, – выдал я первое, что пришло на ум.
Начальник охраны покривился: придурков он на дух не выносил. Губернатор поднялся на ноги.
– Рафаэль, за Эстебана отвечаешь головой!
Пьятту опять перекосило. Незачем напоминать ему об обязанностях, он про них не забывает. Он повернулся ко мне.
– У тебя есть враги? – Черные глаза впились мне в лицо.
– Не знаю, – ответил я искренне. Откуда у Эстебана враги? А у меня?
– Подумай, – Пьятта встряхнул меня, как щенка.
– Рафаэль! – осадил его Тоски. – Оставь мальчишку и думай своей головой. Эстебан, ступай к себе.
Я с неохотой ушел. Хотелось услышать, что скажет начальник охраны. Наверняка будут усилены меры безопасности, и выход с «Ванды» окажется для меня закрыт. Вот досада…
У себя в комнате на втором этаже я забрался с ногами на постель и отвернулся от угла, в котором, по моему мнению, находилась скрытая камера. Не могу размышлять с идиотским выражением на лице, а поразмыслить есть о чем. А камеру надо будет как бы невзначай чем-нибудь завесить.
Эстебан Тоски – мой двоюродный брат. Он слабоумный оттого, что его, семимесячного, уронили на пол. Судя по тому, как не отвечает на вопросы тетка Эдда, как сердито начинают блестеть ее глаза, малютку уронил Спиро Тоски, в то время еще только мечтавший о государственной карьере. Эдда развелась с ним, когда Эстебану исполнился год. Тоски с тех пор успел снова жениться и овдоветь – и вот уже лет пять несет свое вдовство торжественно, как флаг. Кроме Эстебана, других детей у него нет.
Моя мать тоже разошлась с мужем. Мать и Эдда – двойняшки и всю жизнь стараются во всем походить друг на друга. Они – светловолосые добродушные северянки; обеих к сорока годам разнесло, и они выступают неторопливо, бережно несут свои телеса и никогда не ходят к морю плавать.
Сколько себя помню, денег в доме не водилось. Мой отец, по слухам, укатил за границу, мать не получала от него ни гроша. Тоски, который делал карьеру, аккуратно выплачивал алименты, однако мы жили на эти деньги вчетвером. Матери в голову не приходило подыскать работу, а тетка носилась с Эстебаном и ни на минуту не оставляла без присмотра, даже в больнице, куда его отправляли уже раз пятнадцать.