Криминальный театр - стр. 17

Макнамара поглядел, как будто прикидывая, не дать ли по ушам за наглость.

– Послушай, я учился на криминалиста. У меня детективные способности в крови, – проговорил я как можно убедительней.

Он махнул рукой, сдаваясь; сунул в рот сигарету, закурил.

– Анна исчезла. Я вернулся из Америки – а ее нет. Соседи ничего не знают. Просто исчезла – и всё.

– А что полиция?

– Они… – Макнамара замялся, – сказали, что нет оснований ее искать.

– Как так?

– Им виднее.

– А что говорят ее родные?

– Эти несут чушь, – отрезал пловец.

Не желает распространяться. Что-то тут не так. Я решил зайти с другой стороны.

– Джен, давай по порядку. Когда вы поженились?

– Три с лишним года назад.

– И ты оставил ее и укатил за тридевять земель?

– Пришлось. Мы купили дом в рассрочку, а с деньгами туго – сам знаешь, какие тут заработки. Мой отец служит на авианосце, помощником командира. Я тоже подался на флот. Контракт на три года, спасательное судно.

– Военный спасатель?

– Судоподъемник; водолазные работы. Я все проклял. Думать ни о чем не мог – только об Анне. Надо мной весь экипаж смеялся. Когда письма приходили… А, черт! – Макнамара глубоко затянулся. – Два с половиной года – как в бреду.

– А зачем в боевые пловцы записался?

– Чтоб ни минуты свободной не осталось. Там нагрузки бешеные, с ума сходить недосуг. Десять недель сплошного ада. Мы с приятелем держались как могли, но в конце концов у Криса сдали нервы. Бросился на инструктора – хотел задушить, чтоб не издевался. Криса отчислили, и я с ним ушел.

– Обратно на спасатель? – уточнил я.

– В береговую службу. – Макнамара вынул из микроволновки пиццу и налил бокал виноградного сока. – Твой ужин.

Отхлебнув из бокала, я продолжил:

– А шрамы где заработал? На берегу?

– Да. Идиотская история.

– Я слушаю.

– Отстань.

Запретная тема. Я занялся пиццей, съел половину.

– Джен, что случилось четвертого марта?

– Ничего.

– Не может быть. Луиза интересуется тобой и знает эту дату. И Пьятта четвертое упоминал, прежде чем отослал меня с виллы.

Макнамара затушил в пепельнице недокуренную сигарету.

– Я сам ищу какую-нибудь связь – и не вижу. Четвертого я еще служил и только собирался домой. Срок контракта закончился двадцать седьмого.

Странно. Четвертое марта обязано что-то означать. Я спросил:

– Анна знала, какого числа ты приезжаешь?

– Конечно. Я заказал билет и позвонил ей.

– Когда заказал?

– Третьего.

Уже кое-что. У меня забрезжила смутная догадка.

– Когда тебя изукрасили бритвой?

– В декабре.

– А когда Анна узнала?

Пловец молчал, изучая свои руки.

– Джен! Когда ты ей сообщил? Третьего марта, заказав билет на самолет?