Криминальные кланы - стр. 45
А Эмануэле Д’Агостино, узнав об исчезновении друзей, сделал вывод, что, хотя он и пользовался в Палермо солидной репутацией, больше ему никакая, даже самая наилучшая, репутация не поможет. Понял он и еще одну вещь: и он сам, и Кориолан тоже приговорены к смерти. Д’Агостино решил срочно бежать, на Сицилии ему никто и ничто больше не поможет. Он вспомнил: кажется, в Америке у него еще остался один человек, на которого, по его предположениям, можно было рассчитывать. Эмануэле срочно созвонился с этим человеком по имени Розарио Риккобоно, и тот на удивление быстро вызвался сделать все возможное для спасения друга.
Буквально через несколько дней Д’Агостино с новыми документами улетал в Америку, заодно взяв с собой сына-подростка. Он с облегчением вздохнул, увидев, как тают в туманной дымке сицилийские берега. Вероятно, именно в этот момент его подвела самонадеянность. Он слишком рано расслабился, хотя стоило бы немного поразмышлять: почему Риккобоно дал ему согласие оказать покровительство, практически не думая, за что Риккобоно получил в среде «людей чести» прозвище Террорист? А ведь здесь прозвища не даются зря. Дело в том, что Риккобоно слишком уж часто не брезговал убивать без зазрения совести своих друзей…
Вот и сейчас, едва Д’Агостино забылся в отведенной ему радушным хозяином спальне сном младенца, уверенный в том, что счастливо избежал страшной участи своих соратников, Риккобоно подошел к телефону и набрал номер Микеле Греко. «Эмануэле Д’Агостино у меня», – сказал он. «Вот и славно», – ответил ему глава Капитула и сразу положил трубку. Риккобоно, сам постоянно трясущийся за собственную жизнь, был необычайно рад оказать услугу корлеонцам, чьи длинные руки не мог остановить даже океан. А убийства были для него делом привычным, тем более что он практически получил благословение от самого Микеле Греко, и потому, решив не откладывать дело в долгий ящик, на следующий день он пригласил Д’Агостино прогуляться в лесу.
«Я подозреваю, Папе известно, что Сокол и Инцерилло хотели убить Риину», – сказал Эмануэле Риккобоно по дороге. «Кажется, Сокол никакого секрета из этого и не делал. Многим секретарям Капитула об этом было известно от самого Бонтате, – откликнулся Риккобоно. – А вот откуда тебе это известно? Вот вопрос и, кажется, он не на шутку тревожит Микеле Греко». Впереди, за густыми зарослями боярышника, мелькнула серебром небольшая, но стремительная речушка, а где-то в ветвях деревьев быстро застрекотала сорока. Эмануэле, вдруг почувствовав, как странно у него сжалось сердце, обернулся к шедшему сзади Риккобоно.