Крик родившихся завтра - стр. 28
– Сотню километров не дошел со своим батальоном. А съездить потом не удалось.
– Неужели тамошние девицы не преподали юному воину-освободителю уроков любви где-нибудь на сеновале?
– Перестань. Нет, не перестань, продолжай…
До самого последнего мгновения Наталья ничего не испытала. Ни капли возбуждения, ни грамма страсти. Или так и должны себя чувствовать женщины легкого поведения? Оргазм – дело чересчур затратное. Особенно для женщины, которой природой предписано понести и девять месяцев взращивать плод. Слишком сложное мероприятие, чтобы расточать энергию на оргазмы. Мужчины – другое дело. Расходный материал эволюции. Без оргазма не пошевелится.
– О чем думаешь? – Бравый ворошил ее короткие волосы. Пытался ухватить покрепче в какой-то мужской ласке. Не получалось.
– Об оргазме, – призналась Наталья. – Где сигареты? А, вот.
– Там действительно была одна француженка, – сказал Бравый. – Ничего особенного. Обычная деревенская дурнушка. Но симпатичная.
– Только не надо рассказывать о своих бравых похождениях.
– Нет-нет. Я был молод и глуп. Даже войны толком не видел – задел краешком. А то, что видел, не способствовало романтике.
Он вдруг сел.
– Ты чего? Не хочешь, не вспоминай.
– Горы обуви. Горы детской обуви. Горы игрушек.
Наталья погладила его. Он вздрогнул, но не обернулся. Не отстранился.
– Столько лет прошло, а они перед глазами стоят. Как картинка. Кому только в голову пришло включить пацана, и войны-то не видевшего, в батальон связи? Связи… Аушвиц, Бухенвальд, Форт де Роменвиль – и везде нужна связь для следователей. Наверное, поэтому и включили – мальчишка, не озверел, не видел крови, значит, должен выдержать. Выдержать. Кто-то ведь должен делать и эту работу?
– Прости. С этими идиотскими шутками…
– Я виноват, – сказал Бравый. – Ужасно виноват.
Наталья обняла его, прижалась крепче. Рука скользнула по животу.
– Всё было хорошо, даже и не думай…
Бравый вздрогнул от прикосновения.
– Нет. Я не об этом. Дело в том, что это я открыл детей патронажа.
Наталья замерла.
– Открыл? Детей патронажа? О чем ты?
– Форт де Роменвиль. Это не был обычный лагерь. То есть был, конечно же. Там в специальном отделении содержались детишки. Не очень много… Следователи долго не понимали, для чего. Точнее, понятно, что над ними ставились эксперименты. Странные эксперименты. Непонятное оборудование. Никаких записей. И свидетелей. Всех детей перед нашим наступлением… Почти всех. Но я нашел одного. Совершенно случайно. В той деревне… Дурак, какой же я дурак.
Наталья слушала, а он говорил и говорил. Хорошо, что он не видел ее лица. Хорошо, что она не видела его. И ничего не чувствовала, ни ужаса, ни жалости. Только то, что из нее вытекало. Медленно, вязко, липко.