Крик из прошлого. Воронье гнездо - стр. 23
***
Утро нового дня встретило меня головной болью и засухой похлеще, чем в Сахаре. Проснулся я на том же диване, видимо бабушка не захотела меня тревожить. Или Костя отказался тащить в спальню…
– Я чай с травами заварила, – осторожно, словно человек боящийся спугнуть трусливого кролика, выглядывая с кухни, проговорила бабушка. – Давай попьём вместе.
– Конечно, – потирая глаза и зевая, согласился я.
Бабушка тут же вернулась на кухню и загромыхала черепками. Я опустил босые ноги на крашенный, деревянный пол и, почувствовав прохладу, тяжело вздохнул. Вспомнить, что конкретно произошло в бане, удавалось уже с трудом. По прошествии ночи странность от случившегося выцвела, и теперь мой страх казался простым ребячеством. Но в душе меня всё же терзали опасения и беспокойства.
– Прости, Ба, – держа уже вторую кружку чая, невнятно пробормотал я, – я столько всего наговорил…
– Да что ты, внучек! – Бабушка всплеснула руками и понимающе посмотрела на меня. – Незачем тебе просить прощения. С угара-то оно вон как бывает… Главное, что ты отутовел.
Я хотел было продолжить разговор, но громкий звук барабанной дроби по окну заставил меня прикусить язык и подпрыгнуть на месте. Костя снаружи размахивал каким-то инструментом – скорее всего для починки фундамента – и зазывал меня выйти. Я почувствовал облегчение, увидев его лицо за стеклом, но, похоже, этим утром меня одолевало не только похмелье. Страх всё же никуда не ушёл, а просто спрятался, дожидаясь подходящего момента вновь встретиться со мной лицом к лицу.
Работа на солнцепёке выматывала. Нас не спасали ни завязанные на головах футболки, до этого обильно пропитанные потом, ни колодезная вода. Костя с важностью какого-нибудь зажравшегося чиновника показывал мне, как замешивать раствор из песка и цемента, учил правильно вкапывать усиливающие конструкции и демонстративно складывал руки на груди, контролируя, правильно ли я заливаю щели в фундаменте. От этой показухи с заунывной беседой об умениях в хозяйстве меня спасла Катюха.
– Привет, мелочь! – поздоровался я, подбегая к девчушке. Та по обыкновению встретила меня сведёнными вместе бровями и наморщенным лбом.
– Чего тебе, ушибленный?
– Эй! Ты как со старшими разговариваешь?
– Так как они этого заслуживают, – ответила Катюха, сразив меня ехидной улыбочкой. – Только ушибленный мог пойти на своих двоих из Гнезда.
– Ладно, ладно, – отмахнулся я, – это мы уже давно проехали. Ты лучше скажи, какие дела тут с вашими банями обстоят?
– А что, уже слышал про Корасёва? – удивлённо округлив глаза, спросила Катюха, а потом надула губы и продолжила: – Это что, получается, метишь на моё место слухача?