Крейсерова соната - стр. 30
Уцелевшие моряки, оглушенные, с помраченным рассудком, собрались в хвостовом отсеке.
При мутном свете резервных светильников извлекали кислородные маски, натягивали на побитые тела гидрокомбинезоны, надеясь покинуть лодку через аварийный люк.
Но удар, прокатившийся от носа к корме, деформировал лодку, люк заклинило, и они тщетно старались расцепить кромки стиснутого железа.
Через трещины и свищи, смещенные сальники и разрушенную герметизацию в лодку медленно поступала вода.
Корпус чуть слышно постанывал, вздыхал, по нему, едва ощутимая, пробегала судорога. Что-то журчало, хлюпало, капало. В воздухе, вокруг светильников, начинал скапливаться холодный желтоватый туман, и моряки вдыхали его маслянистую, с привкусом железа, горечь.
Аварийный буй, всплыв на поверхность, посылал сигналы SOS. На эти отчаянные, стократ повторяемые призывы отзывались затерянные в океане корабли, летящие над морем самолеты. Транслировали на берег страшную весть. И уже торопился на помощь из района учений русский эсминец, поворачивал к северу, меняя курс, норвежский сухогруз.
Командующий флотом, теребя над картой усы, весь белый от горя, направлял в район аварии поисковые самолеты и спасательные корабли.
Плужников очнулся от озноба, сотрясавшего побитое тело. Сидел, прислонившись к переборке, по грудь в ледяной воде. Источник света над его головой был окружен мутным заревом, как осенняя желтая луна. У лица плавала пилотка, и ее подгоняло давление невидимого ключа, бившего из железного дна.
Глава 3
В Грановитой палате Кремля, где покатые своды и каменные столпы украшены алыми и зелеными фресками, где нимбы святых и пророков похожи на нежные золотые одуванчики, есть евангельский сюжет о волхвах, идущих за Вифлеемской звездой. Три странника-зороастрийца, в долгополых нарядах, в пышных тюрбанах и фесках, ставят узорные туфли на тонкие травы и нераскрытые бутоны цветов. В их руках корзины с дарами – золотые монеты, свитки драгоценных материй, флаконы с благовониями. В небе, похожая на лучистое колесо, окруженная многоцветным сиянием, катится дивная звезда, указывая путь на восток. И можно бесконечно стоять перед фреской, любуясь звездой и цветами, вдыхая запахи таинственных трав, рассматривая узоры на тканях, веря в чудесное рождение Младенца, в явление волшебной звезды.
Не всякий глаз и не сразу различит в стене едва заметную дверь, упрятанную в заросли нарисованных диковинных листьев. За потаенной дверью, растворяемой на звук сокровенного слова, открывается просторный зал, уставленный стеклянными шкафами.