Крестоносцы 1410 - стр. 44
За ним для защиты от солнца Новек, панский слуга, нёс запасную соломенную шляпу, подшитую шёлком, с тем чтобы король надел её, когда захочет.
За королём длинным строем шли рыцари и паны, командующие, маршалки, казначеи, кравчие и великое множество придворных, слуг, должностных лиц, оруженосцев, челяди.
С обеих сторон дороги стояла толпа простолюдинов, мещанство из Слупы, крестьяне из окрестных деревень, бедняки со всего света с вытянутыми руками. Королю из калеты подавал горстями гроши казначей, а он собственноручно делил милостыню теснящемуся нищенству. Вся гора роилась народом.
Панский двор выглядел наполовину рыцарским, наполовину духовным, потому что в нём клириков и духовных было достаточно. Шляхта на этот день почти вся сложила тяжёлые доспехи, идя с саблями и мечами, с шапками вместо шлемов в руке, чтобы плечам и головам дать немного отдохнуть. И шли все в великом порядке, с процессией, ибо ксендз спереди нёс серебряный крест и одет был в стихарь и столу. На некотором расстоянии из костёла вышло всё духовенство в сторону короля и ударили в колокола. Были принесены церковные хоругви и те реликвии, которые Литва увезти не могла. Встретивший их король, став на одно колено, поцеловал, и толпы потянулись непосредственно к костёлу. До захода солнца он стоял потом на коленях на подстилке, молясь и по-прежнему раздавая милостыню, а здание, едва могущее вместить панский двор, было обложено до мрака.
Двор также, подражая пану и накапливая себе благодать и Божье благословение, в голоде пережил день, лишь поздним вечером устремившись в городок, чтобы перед сном поесть. Ждали столы безвкусно накрытые мясом, рыбой, овощами, пирогами. Король, кроме воды, другого напитка не употреблял, для рыцарства стояли чаны и кувшины с пивом: мёд едва где показывался. Ножи и ложки имели все при себе и ели из одной миски. Мяса и рыбы с какой-нибудь приправой хватило, чтобы убить мголод. После чего, как кто был, лёг где мог, не ища иного ложа, чем войлок, седло и сено. Неподалеку ржали лошади, что было самой милой для солдат музыкой. Не все имели шатры и не каждый приказывал их разбивать.
На небе посеялись звезды, когда король вышел из избы, в которой сидеть не любил, и в подсенях припал на скамью, рассматривая околицы.
Затем Збышек из Олесницы, один из королевских писарей, очень им любимый, подбежал с поклоном и улыбкой на лице, которую у него редко удавалось заметить, потому что, несмотря на молодой возраст, был очень строг и серьёзен. Король окликнул его своим грубым голосом, спрашивая, что за радостную новость он принёс и чего так спешил.