Крестоносцы 1410 - стр. 40
Старичок не отрицал.
– Добрые были, милосердные, – говорил он далее, – пока злой дух им не нашептал, что я могу быть шпионом из Польши.
Вдова побледнела.
– Ежели бы не Божье милосердие, был бы я выдан на пытки.
Офка вскрикнула от возмущения и страха.
– Время войны – страшный для людей час, – продолжал старичок спокойно. – Они невинны, скорее я виноват, что письма и доказательств не имел… как будто в мирное время. Однако Бог хотел защитить слугу своего: нашёлся в госпитале юноша, который свидетельствовал за меня; я ссылался и на вас, дорогая сестра. Прислали меня сюда и я только благодарен им, виноватым, что вас могу видеть и благословить.
Рассказ ксендза заставил женщину замолчать.
– Всё это как сон перед очами моими, – начала говорить Носкова, – какая же это удача для меня!
Старичок со страхом обвёл глазами богатую квартиру, а потом его взгляд упал на собственную невзрачную одежду.
– Я вижу, Бог вас в земных дарах благословил, – промолвил он медленно, – я и не стремился к ним. А ваш муж?
– Я давно уже овдовела, – тихо отозвалась женщина, – я сиротой осталась с этим ребёнком, но Бог заботился о нас.
Так начала она разговор, к которому Офка, любопытная ко всему, прислушивалась, нахмурив лоб. Этот старец, такой убогий и истощённый, привлекал её как загадка, которой она не могла постичь. Она всматривалась и прислушивалась к нему с восхищением и тревогой. Легкомысленное создание, она чувствовала себя первый раз в жизни побеждённой, запуганной какой-то силой, которую не понимала. Она хотела уйти и не могла. А когда старичок начал потихоньку рассказывать о себе и своей жизни, уселась у его ног, лишь бы не пропустить ни слова.
Так прошёл вечер. После ужина подготовили скромную комнату, потому что другой он принять не хотел, потом обе женщины проводили его в гостиную. Ксендз Ян просил о жёстком ложе, о простом покрывале, и ничего больше. Должны были снять постельное бельё и сдвинуть занавес.
Офка сама прислуживала, молчащая, а мать не могла надивиться её послушанию и скромности. Когда женщины выходили из маленькой комнатки, ксендз Ян на жёстком полу стоял на коленях в молитве.
– Мама, – шепнула Офка на ухо вдове, – мне так кажется, будто св. Франциск пришёл к нам в гости. Я ему не доверяю, он готов ночью на небо улететь! Это святой человек, но я его боюсь. Холодно мне, когда смотрю на него; кажется мне, что он читает в моей душе и знает все грешные мысли мои.
Ещё продолжались видимые переговоры вокруг мира с крестоносцами, Ягайло медлил с бросанием последнего жребия, тревожась не столько силы Ордена, как его интриг и опеки короля Сигизмунда, а так же объявлением войны с венгерских границ. В самом деле, Сигизмунд сказал тихо, что войну объявит, но её не начнёт, и, несмотря на это, старался Витольда оттащить на свою сторону и отвлечь от примерения с Ягайлой.